Кубок Нерона - [10]

В конце концов удача нам улыбнулась: рядом с нами у тротуара затормозило такси, пожилая дама с мопсом под мышкой медленно выбралась наружу, а мы, мягко пружиня на разболтанных рессорах, покатили вниз по Парк–авеню к Гринич–Виллидж — живому, трепещущему сердцу Манхэттена,

— Первая промежуточная посадка, — сказала Астрид, когда машина остановилась на улице, которая выходила к Бродвею, только поодаль от его световых реклам и театров.

Я расплатился, и мы вышли из такси. Дома вокруг обшарпанные, запущенные. Над одной из дверей светилась вывеска ресторана — «Одеон».

— Извините, но если столик не заказан, придется ждать не меньше часа. ^

— Ничего страшного, — сказала Астрид девушке у входа. — Ужинать мы не будем, только выпьем чего–нибудь.

Правую часть помещения занимал сам ресторан. Маленький, тесный, уютный и битком набитый людьми. Слева в глубине за низкой перегородкой тянулась вдоль торцевой стены стойка бара. Пробраться туда в толчее было трудновато, но мы все–таки пробрались и даже сумели захватить полметра дивана напротив стойки.

Интерьер во многом напоминал Art Deco, музыка билась словно горячечный пульс, публика была смешанная, но в большинстве почему–то в черном, что производило жутковатое впечатление. Уж не собрался ли в Нью–Йорке всеамериканский съезд похоронных агентов, или все просто, как рабы, следуют некой моде?

— Привет, Астрид.

Я поднял голову. Перед нами стоял высокий человек в темном костюме. Лицо очень бледное, с густыми черными бровями, почти сросшимися над переносицей. Во всяком случае, мне так показалось.

Астрид вздрогнула, невольно отпрянула назад. Заметно было, что она испугалась.

— Я ищу Карлоса. Ты не знаешь, где он?

— Понятия не имею, — сказала она дрогнувшим голосом. — Я не видела его уже несколько недель.

— Вот как? Он улыбнулся, но улыбка была недобрая. — А я‑то думал, вы каждый день видитесь. И каждую ночь. Ведь живете вместе.

— С этим все кончено, — быстро сказала Астрид. — Карлос пропал, уехал. Мы… мы поссорились. Я его выгнала. Понятия не имею, куда он подался.

— И ты хочешь, чтоб я этому поверил? Послушай доброго совета: освежи свою память и скажи, где он, иначе худо будет,

— Извините за вмешательство, но, по–моему, вам лучше уйти, — спокойно сказал я и, как бы защищая, обнял Астрид за плечи. — Вы слышали, что она сказала, и этого достаточно. Уходите, оставьте ее в покое.

— Интересно, — процедил он, скользнув по мне темным колючим взглядом. — По всей видимости, произошла смена караула. — И с насмешливой ухмылкой удалился.

— Что это за тип?

— Приятель моего прежнего друга,—торопливо сказала Асгрнд и отпила большой глоток из своего бокала. — Не помню, как его зовут, но, кажется, у них были какие то дела. Нет, я положительно проголодалась. И знаю место, где для меня всегда найдется свободный столик.

Кафе «Сосайети» было просторное, с высокими потолками. Как и «Одеон», в соответствии с модой оформлено в стиле Art Deco. Здесь тоже был бар, и тоже битком набитый, по мы отказались от коктейлей, решили запить ужин калифорнийским вином. Астрид взяла лосося из Новой Шотландии, а я — огромный бифштекс с кровью.

— Вырезку у нас в Швеции не подают. Говядины полно, но попробуй заказать в ресторане бифштекс — сдерут кучу денег, а принесут жалкий шматок, смотреть не на что. Да и па вкус так себе, потому что в наших краях говядину не подвешивают.

— А почему?

— Мясо тогда подсыхает, влага испаряется. У мясников падают доходы. Вот так действуют у нас рыночные рычаги. К счастью, тут законы другие. — И я с удовольствием посмотрел на свой бифштекс — отличный кусок вырезки, чуть не во всю тарелку величиной.

— Повезло вам, можете разочек поесть досыта. Расскажите–ка о себе, и побольше. Я хочу знать все. Где вы живете, есть ли у вас друзья, что вы думаете о жизни.

— Серьезная задача. Боюсь, впрочем, это не слишком увлекательно и интересно. Я закончил Упсальский университет по специальности «история искусства».

— Упсальский университет? Никогда на слыхала.

— Да? Вообще–то он был основан за пятнадцать лет до того, как Колумб открыл Америку. Кстати, на самом деле Америку открыл Лейф Эриксон[14]. Ну вот, а потом я начал торговать антиквариатом и живу в Стокгольме, в Старом городе. На верхнем этаже старинного дома, в квартире, где множество красивых вещей, с которыми я не в силах расстаться.

— Вы женаты?

— Нет. Был когда–то женат. Давно. А теперь живу о сиамкой.

— Она красивая?

— Очень. С большими голубыми глазами. Сама цвета сливок. Она даже на конкурсах побеждала.

— Мисс Швеция?

— Не совсем,— рассмеялся я и поднял бокал.— Между прочим, вы знаете, что в девятнадцатом веке, когда свирепствовала филлоксера, калифорнийская лоза спасла европейский виноград?.. Нет, не мисс Швеция, но «Best in Show»[15].

— Теперь понятно.— Астрид положила вилку. — Она в шоу–бизнесе? Артистка?

— Пожалуй, в какой–то мере. Ладно, шутки в сторону — она кошка. Сиамская кошка по кличке Клео. Ну, это я вам рассказал. Что до друзей, то их у меня очень немного. Чаще я сижу один как сыч. Читаю, хожу гулять. Я человек совсем неинтересный. Как и большинство из нас, наверное.