Кубок: Баллады, сказания, легенды - [10]

   И платья парчевые.

Катаясь, видел он вчера

   Ее за воротами;

Не по рукам ли, да с двора,

   Да в церковь с образами?»

Она сидит за пирогом

Да речь ведет обиняком,

   А бедная невеста

   Себе не видит места,

«Согласен, — говорит отец; —

    Ступай благополучно,

Моя Наташа, под венец:

    Одной в светелке скучно.

Не век девицей вековать,

Не всё касатке распевать,

    Пора гнездо устроить,

    Чтоб детушек покоить».

Наташа к стенке уперлась

    И слово молвить хочет —

Вдруг зарыдала, затряслась,

    И плачет, и хохочет.

В смятенье сваха к ней бежит,

Водой студеною поит

    И льет остаток чаши

    На голову Наташи.

Крушится, охает семья.

    Опомнилась Наташа

И говорит: «Послушна я,

    Святая воля ваша.

Зовите жениха на пир,

Пеките хлебы на весь мир,

   На славу мед варите,

   Да суд на пир зовите».

«Изволь, Наташа, ангел мой!

    Готов тебе в забаву

Я жизнь отдать!» — И пир горой;

    Пекут, варят на славу.

Вот гости честные нашли,

За стол невесту повели;

    Поют подружки, плачут,

    А вот и сани скачут.

Вот и жених — и все за стол,

    Звенят, гремят стаканы,

Заздравный ковш кругом пошел;

    Всё шумно, гости пьяны.

Жених

«А что же, милые друзья,

Невеста красная моя

   Не пьет, не ест, не служит:

   О чем невеста тужит?»

Невеста жениху в ответ:

   «Откроюсь наудачу.

Душе моей покоя нет,

   И день и ночь я плачу:

Недобрый сон меня крушит».

Отец ей: «Что ж твой сон гласит?

    Скажи нам, что такое,

    Дитя мое родное?»

«Мне снилось, — говорит она, —

   Зашла я в лес дремучий,

И было поздно; чуть луна

    Светила из-за тучи;

С тропинки сбилась я: в глуши

Не слышно было ни души,

   И сосны лишь да ели

    Вершинами шумели.

И вдруг, как будто наяву,

   Изба передо мною.

Я к ней, стучу — молчат. Зову —

   Ответа нет; с мольбою

Дверь отворила я. Вхожу —

В избе свеча горит; гляжу —

   Везде сребро да злато,

   Все светло и богато».

Жених

«А чем же худ, скажи, твой сон?

    Знать жить тебе богато».

«Постой, сударь, не кончен он.

    На серебро, на злато,

На сукна, коврики, парчу,

На новгородскую камчу

    Я молча любовалась

    И диву дивовалась.

Вдруг слышу крик и конский топ…

    Подъехали к крылечку.

Я поскорее дверью хлоп

    И спряталась за печку.

Вот слышу много голосов…

Взошли двенадцать молодцов,

    И с ними голубица,

    Красавица девица.

Взошли толпой, не поклонясь,

   Икон не замечая;

За стол садятся не молясь

    И шапок не снимая.

На первом месте брат большой,

По праву руку брат меньшой,

    По леву голубица,

    Красавица девица.

Крик, хохот, песни, шум и звон,

   Разгульное похмелье…»

Жених

«А чем же худ, скажи, твой сон?

   Вещает он веселье».

Невеста

«Постой, сударь, не кончен он.

Идет похмелье, гром и звон,

    Пир весело бушует,

    Лишь девица горюет.

Сидит, молчит, ни ест, ни пьет

    И током слезы точит,

А старший брат свой нож берет,

    Присвистывая точит;

Глядит на девицу-красу

И вдруг хватает за косу,

   Злодей девицу губит,

   Ей праву руку рубит».

«Ну, это, — говорит жених, —

    Прямая небылица!

Но не тужи, твой сон не лих,

    Поверь, душа-девица».

Она глядит ему в лицо.

«А это с чьей руки кольцо?» —

   Вдруг молвила невеста,

   И все привстали с места.

Кольцо катится и звенит,

    Жених дрожит бледнея;

Смутились гости. — Суд гласит:

   «Держи, вязать злодея!»

Злодей окован, обличен,

И скоро смертию казнен.

    Прославилась Наташа!

    И вся тут песня наша.

УТОПЛЕННИК

Прибежали в избу дети,

Второпях зовут отца:

«Тятя! тятя! Наши сети

Притащили мертвеца». —

«Врите, врите, бесенята, —

Заворчал на них отец; —

Ох, уж эти мне робята!

Будет вам ужо мертвец!

Суд наедет, отвечай-ка;

С ним я ввек не разберусь;

Делать нечего; хозяйка,

Дай кафтан: уж поплетусь…

Где ж мертвец?» — «Вон, тятя, э-вот!»

В самом деле, при реке,

Где разостлан мокрый невод,

Мертвый виден на песке.

Безобразно труп ужасный

Посинел и весь распух.

Горемыка ли несчастный

Погубил свой грешный дух,

Рыболов ли взят волнами,

Али хмельный молодец,

Аль ограбленный ворами

Недогадливый купец:

Мужику какое дело?

Озираясь, он спешит;

Он потопленное тело

В воду за ноги тащит,

И от берега крутого

Оттолкнул его веслом,

И мертвец вниз поплыл снова

За могилой и крестом.

Долго мертвый меж волнами

Плыл, качаясь, как живой;

Проводив его глазами,

Наш мужик пошел домой.

«Вы, щенки! за мной ступайте!

— Будет вам по калачу,

Да смотрите ж, не болтайте,

А не то поколочу».

В ночь погода зашумела,

Взволновалася река,

Уж лучина догорела

В дымной хате мужика,

Дети спят, хозяйка дремлет,

На полатях муж лежит,

Буря воет; вдруг он внемлет:

Кто-то там в окно стучит.

«Кто там?» — «Эй, впусти, хозяин!»

«Ну, какая там беда?

Что ты ночью бродишь, Каин?

Черт занес тебя сюда;

Где возиться мне с тобою?

Дома тесно и темно».

И ленивою рукою

Подымает он окно.

Из-за туч луна катится —

Что же? голый перед ним:

С бороды вода струится,

Взор открыт и недвижим,

Всё в нем страшно онемело,

Опустились руки вниз,

И в распухнувшее тело

Раки черные впились.

И мужик окно захлопнул:

Гостя голого узнав,

Так и обмер: «Чтоб ты лопнул!» —

Прошептал он, задрожав.

Страшно мысли в нем мешались,

Трясся ночь он напролет,

И до утра всё стучались

Под окном и у ворот.

Есть в народе слух ужасный:

Говорят, что каждый год

С той поры мужик несчастный

В день урочный гостя ждет;

Уж с утра погода злится,