Кубинский кризис. Хроника подводной войны - [118]

— Я полагаю, то, что мы сделали, наверное, не заслуживает большого внимания. — Дубивко промолчал, но он тоже расстроился. Сильно обиженные, они наблюдали со стороны за происходящим, и единственным облегчением для них в тот момент была мысль о том, что рядом с ними нет их экипажей и они не могут почувствовать всей глубины оскорбления. Потом они присутствовали на банкете, но им было мало что сказать, и они просто смотрели, как начальство поднимает тосты за международное социалистическое братство.

Прощание в Ньюпорте

Январь 1963 г.

ЭМ ВМС США «Блэнди»

Ньюпорт, Род-Айленд

После возвращения в Ньюпорт в декабре коммандеру Келли сообщили, что «Блэнди» награжден призом морской лиги Мэрджори Стеретт за превосходные результаты в противолодочных операциях. Келли был доволен, но не удивлен, потому что в 1960 г. корабль уже получал этот приз за великолепную работу по обнаружению и поддержанию контакта с американской атомной ПЛ.

Холодным и туманным январским днем, через неделю после получения в Провиденсе приза, на «Блэнди» началась подготовка к церемонии сдачи командования коммандером Келли, которого назначили на должность старпома на ракетном крейсере ВМС США «Олбани»; в день ухода с эсминца он должен был получить на погоны четвертую полоску кэптена. На борту «Блэнди» к нему давно уже обращались «кэптен», хотя у него было всего три полоски, соответствующие званию коммандера ВМС.

Событие требовало проведение церемонии в два этапа. Нашим новым командиром был назначен коммандер Джордж Гроув, служивший ранее на эсминце в Тихом океане, однако протокол щепетильно настаивал на том, чтобы он не вмешивался в корабельные дела до завершения церемонии сдачи-приема командования, поэтому мы не обращали особого внимания на нового командира вплоть до того дня, когда он сменил Келли.

Мы все вошли в колею портовой жизни. «Блэнди» был пришвартован носом к берегу на стоянке пирса № 1, перед плавбазой эсминцев «Йеллоустоун». Накануне старпом организовал прощальную вечеринку в центральном офицерском клубе Ньюпорта. Поначалу было скучно, потому что большинство офицеров терялось в присутствии нового командира, который был также приглашен, но, побыв с нами для приличия какое-то время, новый командир, коммандер Джордж Гроув, ушел вместе с женой, понимая, что мы просто ждем его ухода, чтобы показать наше истинное отношение к чете Келли. Обычная холостяцкая компания засиделась допоздна, а когда ушли и супруги Келли, мы отправились заливать свое горе в «Спортсмен бар» в Айленд-Парке.

— Мне думается, что Келли надо было назначить командовать эскадрой эсминцев, — простонал Фленеген, — крейсеры для него чересчур официальны.

— Но ведь это ракетный корабль, — ответил Морган, — корабль сегодняшнего дня, а «Блэнди» всего на один шаг ушел от корыт времен Второй мировой войны; мы все однажды окажемся на новых типах.

— Нет, я не представляю Келли на крейсере, он принадлежит к старой школе и может наступить на хвост какому-нибудь штабному офицеру, тот поднимет шум, а Келли не знает, как надо быть дипломатичным, — тут и Вестерман помрачнел.

— Зато он прекрасно знает, как искать подводные лодки, и мы это доказали, Посмотрите послужной список корабля. — Морган, как всегда, занимался агитацией. Вестерман промолчал, а Брэд Шерман начал разговаривать сам с собой, как он частенько делал поздними вечерами.

— Не можете себе представить Келли на мостике крейсера «Олбани», раздающего пинки направо и налево и поучающего вахту на мостике, как надо охотиться за подводными лодками?

— Или стоящим на шканцах, когда играют «прибытие» старшим офицерам. Наверное, у них там даже старомодная «головная доска» сохранилась.

— Что за чертовщина эта «головная доска»? — поинтересовался Вестерман.

— Это хорошо отполированная декоративная доска из дуба, которая вешается над главной палубой у того или другого борта: такие доски имелись на старых линейных кораблях. По бытовавшему тогда обычаю, как только голова офицера, прибывающего на корабль, оказывалась на уровне верхней части доски, боцман начинал играть «прибытие» и заканчивал игру в тот момент, когда нога начальника ступала на главную палубу. — Морган знал все старые традиции. — В чем дело, Дак, разве вас не учили этому в школе противолодочников?

— Только не такой ерунде про старые линкоры. «Головная доска»… да нет, никогда не слыхал.

— Спроси у боцмана Петита, он-то знает, — за Фленегеном всегда оставалось последнее слово.

— Ладно, черт с ней, с доской. Лучше скажите, вы когда-нибудь видели, чтобы старпом так суетился, как перед завтрашним днем? Как будто завтра на борт поднимется британская королева, а не кучка старых толстожопых адмиралов и коммодоров. Кстати, Дак, ты завтра в почетном карауле?

— Да, и уже готов — палаш блестит, форма отглажена, мне осталось только найти человека, который бы за мной приглядел и на которого я смог бы опереться. Я буду скучать по старику.

Фрэнк поглядел на меня и тряхнул головой.

— Дак, не нагоняй сентиментальность.

Однако на следующий день все вышло совершенно по-другому, и я говорю так про твердый, как мы думали, характер Фрэнка Фленегена. Он прослужил на этом эсминце дольше любого из нас и, конечно, лучше всех знал Келли. Мы допили наше пиво и направились к выходу. На эсминец мы вернулись немного подавленными и стали ждать предстоящую церемонию смены командира.