Кубинский кризис. Хроника подводной войны - [113]
— Товарищи, — начал Шумков, — во-первых, разрешите мне сказать, что я горжусь каждым из вас. Как вы уже, наверное, слышали, мы будем жить на лодке на казарменном положении до тех пор, пока не вернутся остальные лодки бригады и мы полностью не отчитаемся за поход. — Он не стал употреблять слово «расследование». — Адмирал просил меня поблагодарить всех и каждого из вас за работу, выполненную в очень тяжелых и опасных условиях. Со своей стороны я сделаю все, что в моих силах, чтобы как можно скорее получить для всех разрешение на отпуск и отдых. Пока есть время, воспользуйтесь моментом и отдыхайте, всем вам нужен отдых. Вахты выставляться не будут, за исключением дежурной инженерной группы и часового внутри лодки; наружные вахты будет нести личный состав базы. На все сто используйте время для отдыха, кстати, вскоре должна подойти баржа со свежей водой, так что воды в душе хватит на всех.
Он повернулся к выходу, но его позвал главстаршина:
— Командир, вот, — и протянул ему маленький стакан водки. Обычно командиры не пьют с экипажем, но для данной операции протокольные условности давно исчезли, поэтому Шумков взял стакан дрожащей рукой. — Товарищ командир, — главстаршина выпрямился, — мы хотим выпить с вами за нашу лодку, за наши семьи и… это, ну… — Главстаршина стеснялся и поэтому нервничал, потому что для подчиненных в подобной ситуации было необычным выступать с такими словами перед командиром. — Мы высоко ценим ваше… это, ну… строгое… руководство. — Потом он оглядел собравшихся, и вся группа разразилась аплодисментами.
— Ура Шумкову! — и все выпили; Шумков осушил свой стакан и поднял руку.
Он посмотрел на своих подчиненных — на всех лицах было воодушевление.
— Лучше, чем было, у нас бы не получилось. Помните — без вас я ничто.
Шумков быстро повернулся и направился в офицерскую кают-компанию. Шел он медленно, потому что при ходьбе сильно болели ноги, и, конечно, ему не хотелось, чтобы офицеры заметили слезы у него на глазах. Шумков устал и мог бы спать всю ночь, не просыпаясь. Он так и сделал потом — спал целых двенадцать часов.
«Б-130» вернулась в бухту Сайда седьмого декабря, а шестнадцатого декабря на «Б-4» прибыли Кетов и командир бригады. Поджидая Савицкого и Дубивко, они находились на лодках на казарменном положении. На следующий день после возвращения Кетова опять подошла баржа со свежей водой и запасом свежих продуктов. Экипажи безуспешно рвались на берег, но теперь хоть еда у них стала нормальной. Следующей закавыкой была организация непрерывной подачи свежей воды с берега, поскольку они уже опорожнили первые две баржи. Целых два дня механики бились над этой проблемой, а кончилось это тем, что подошла третья баржа с водой, и они заполнили все емкости для питьевой воды и впервые за несколько недель помылись в душе, не жалея воды. Оба командира предпочли бы разместить свои экипажи на берегу в казармах или в более удобных каютах, которые, как они знали, были на борту плавбазы ПЛ «Дмитрий Галкин», находившейся в Полярном, всего в пятнадцати километрах от них, однако по какой-то причине им приказали оставаться в изоляции и почти инкогнито до возвращения остальных лодок. За исключением того, что сказал им Рыбалко, Шумков и Кетов и понятия тогда не имели, почему так происходит. С течением времени они узнали, что все делалось в интересах безопасности, так как власти не хотели, чтобы где-нибудь просочилось неофициальное словцо о промашке советского флота в тесных объятиях американских противолодочных сил в Карибском море. Как это часто случалось в те годы в СССР, безопасность стала их главным врагом: они поджаривались и ждали на своих все еще зловонных лодках. Хорошо хоть, что стало гораздо прохладнее, однако въевшийся запах паров дизеля и хлора пропитал их одежду и все на лодке.
На второй день совместного пребывания в бухте для осмотра обоих экипажей прибыла команда офицеров-медиков. Санитарное состояние личного состава привело их в ужас, они выписали какие-то лекарства и дали мазь от язв и сыпи. Обе лодки до сих пор не получили достаточного объема воды, потому что на третьей барже запас воды кончился на второй день; некоторым так и не удалось отскрести грязь в теплой пресной воде. Через два дня они безмерно обрадовались, увидев прибывающую «Б-59» Савицкого. Были ранние утренние часы и темень, хоть глаза выколи, когда они услыхали гудок с буксира, поданный по команде Савицкого, швартовавшегося рядом с «Б-130» в родном гнездышке. Несмотря на такую рань, оба экипажа высыпали на палубы своих лодок, приветствуя возвращение третьей лодки. На следующее утро, когда экипажи собрались и стали делиться своими приключениями, начальник штаба бригады Архипов отправился на берег пробивать разрешение личному составу трех лодок — и четвертой, когда та вернется — на проживание на берегу. Архипов нарвался на тот же приказ из флотилии — все экипажи остаются на лодках до возвращения остатков бригады. У многих матросов из одежды остались только дурацкие шорты защитного цвета и тропические рубашки, выданные им перед выходом в море. Другие предметы одежды отсырели и ужасно пахли, заплесневев на теплом и влажном юге. В конце концов, после нескольких дней уговоров, на пирс с берега пришел грузовик с теплыми куртками и зимними шапками. Теперь, по крайней мере, они были тепло одеты, хотя и продолжали дурно пахнуть.
Эта книга — первый отчет о деятельности военно-морских разведок в период, начавшийся в последние месяцы Второй мировой войны и завершившийся в 1991 г. развалом Советского Союза. В основу книги легли интервью с офицерами разведки советского военно-морского флота и ВМС западных стран, источники, важные публикации из западных архивов и новейшие исторические исследования, а также ошеломляющие откровения с обеих сторон «железного занавеса» и леденящие душу эпизоды многочисленных секретных баталий, которые вели между собой два самых мощных государства планеты.Красочное и динамичное повествование рассказывает о том, как немецкий изобретатель стал «отцом» крылатых ракет для американских ВМС; о том, как советский морской офицер — сотрудник ГРУ работал с генералом французских ВВС, который снабжал Кремль необходимой информацией до, во время и после кубинского ракетного кризиса; об инциденте в Тонкинском заливе в 1964 г.; о катастрофах американских кораблей-разведчиков «Либерти» и «Пуэбло» и метаморфозе, которую после этого претерпели разведывательные суда, и о многом другом.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
1 августа 1900 года русские войска с боем вошли в Пекин.«Мы не знали, что ожидает нас за воротами. Мы не знали, какие силы встретят нас на гигантских стенах Пекина. Но мы знали, что за этими грозными стенами уже два месяца томятся европейцы с женами и детьми, которых нужно во что бы то ни стало освободить, — вспоминал участник похода. — Гром и молния орудий, резкие залпы наших стрелков, беспорядочная стрельба китайцев и грозный рокот русских пулеметов — это был первый штурм Пекина русскими. Ровно в 2 часа пополуночи ворота пали…»Теперь этот подвиг почти забыт.Эта война ославлена как якобы «несправедливая» и «захватническая».Эта победа — последний триумф Российской Императорской армии — фактически вычеркнута из народной памяти.Тем ценнее свидетельство ее очевидца — военного журналиста Дмитрия Янчевецкого (кстати, родного брата прославленного исторического романиста В. Яна), — увлекательные воспоминания которого о первом походе русских на Пекин мы публикуем после векового забвения.
Сразу после Второй мировой войны Советский Союз был втянут в череду непрекращающихся конфликтов по всему свету – на азиатском, африканском и южноамериканском континентах, в пустынях, джунглях и непроходимых лесах. Упоминания об этих "незнаменитых" войнах редко появлялись в открытых источниках, их ветераны давали подписку о неразглашении, победы и подвиги замалчивались, а бесценный опыт так и не был востребован. Даже после распада СССР подобная информация публиковалась крайне скупо, обрывочно, разрозненно.
Эта книга написана человеком уникальной судьбы. Капитан второго ранга Владимир Иванович Семёнов был единственным офицером Российского Императорского флота, которому в годы Русско-японской войны довелось служить и на Первой, и на Второй Тихоокеанских эскадрах и участвовать в обоих главных морских сражениях — в Желтом море и при Цусиме. В трагическом Цусимском бою, находясь на флагмане русской эскадры, Семёнов получил пять ранений и после возвращения из японского плена прожил совсем недолго, но успел дополнить свои дневники, которые вел во время боевых действий, и издать их тремя книгами: «Расплата», «Бой при Цусиме», «Цена крови».