Кубик Рубика. За гранями головоломки, или Природа творческой мысли - [21]

В каком-то смысле мне нужно было разрушить совершенство, чтобы оно стало действительно совершенным.

Образ пространственного идеала должен быть неидеальным, чтобы все же им быть.

Когда вы смотрите на Куб, он выглядит обманчиво просто. Все присущие ему качества скрыты – это загадка, ответ на которую можно найти, только взяв его в руки и начав играть с ним.

С другой стороны, если бы я плохо подогнал элементы, они неприятно сталкивались бы между собой. Куб не стал бы в полной мере объектом, который состоит из множества частей и образует однородную и замкнутую единицу. Я часами скруглял края маленьких кубиков. Поскольку у каждого было 12 ребер, мне пришлось обработать их в общей сложности 312. Фактически я сделал намного больше, поскольку после первых изменений в конструкции обнаружил более мелкие и более сложные задачи, которые необходимо было решить. Это была скучная, однообразная и изнурительная работа. В некотором смысле это была моя версия отца, меняющего береговую линию озера. Но это нужно было сделать.

В финальной версии я использовал подпружиненные винты, которые удерживали центральные элементы граней с постоянным натяжением к центру Куба. Центральные элементы тянули за собой ребра, а ребра, в свою очередь, удерживали углы. Возникло своего рода поверхностное натяжение, похожее на каплю воды, плавающую в состоянии невесомости. Я очень надеялся на этот простой механизм и был уверен, что он сработает.

На первый взгляд, я не занимался теорией. Напротив, я решал интригующую техническую задачу, в которой помощниками служили мои руки и глаза. Я шел шаг за шагом. Когда справлялся с одной задачей, возникала другая. То все шло слишком тяжело, то слишком легко, то застревали элементы – каждый раз что-то новое.

Но конечный результат сам по себе был не техническим достижением, а чем-то иным.

Вы не задумываетесь о технических аспектах, когда вращаете Куб. Вы просто хотите развлечься. Хотите научиться собирать его. И вот он перед вами – объект, который забыл свое прошлое, как человек, который проснулся и не может вспомнить свой сон.

Помню момент, когда я взял полностью готовый Куб со стола и осторожно начал делать первые движения. Все работало почти само собой. Я ждал этого момента, и мне удалось насладиться им, хотя недолго. Я понял, что, как и любой новорожденный, Куб был голым. Без одежды вся его важная информация оставалась недоступной. Видимые поверхности элементов ничем не отличались, поэтому невозможно было проследить за их замысловатыми перемещениями и увидеть его огромный потенциал. Как разглядеть метаморфозы Куба, если все элементы выглядят одинаково?

Я понимал, как изменить и вернуть форму, поворачивая грани на 90°. Но я не видел, как меняется положение элементов Куба. Чтобы это исправить, мне пришлось пометить все элементы и придать каждому из них индивидуальность.

Что, если раскрасить элементы в разные цвета? Шесть граней Куба получили шесть ярких цветов, и у каждого отдельного элемента появилась уникальная расцветка. Центральная часть каждой грани имела один из шести цветов, каждое ребро – два цвета, а каждый угол – три. Комбинация цветов одного элемента отличалась от комбинации любого другого элемента. Кроме того, цвета подсказывали нам правильное положение элемента в структуре Куба. Казалось, можно двигаться дальше, но на первых порах все было не так очевидно.

Мой окончательный выбор был основан на знаниях и опыте работы с цветами, которые я получил в художественной школе. Я начал с основных: желтого, синего, красного – и поместил соответствующие этим цветам наклейки на три соседние грани. Затем добавил их производные цвета – зеленый и оранжевый. Шестую грань я окрасил в белый цвет. Я не стал использовать фиолетовый, потому что, на мой взгляд, он не соответствует мужскому характеру Куба.

Мне хотелось, чтобы Куб выглядел ярко, поэтому я выбрал контрастные цвета. Эстетическая однородность объекта и простота окраски казались мне важными атрибутами.

С того времени было предложено много различных цветовых схем окраски Куба, в основе которых лежали другие принципы. Но я убежден, что ни один из тех вариантов, среди которых были действительно интересные, не улучшил мою первоначальную версию. Цвета выполняли две функции: идентифицировали каждую из шести граней и указывали позицию отдельных частей на Кубе в собранном состоянии. Другими словами, они демонстрировали изначальную позицию элемента. Его законное положение в пространстве и времени. Фиксированную точку во вселенной Куба. При этом цвет фона для самого тела Куба – цвет, на котором должны быть размещены все остальные цвета граней, – все еще оставался открытым вопросом.

Я полагал, что после расцвечивания Куба смогу следить за движением каждого элемента и их перемещением друг относительно друга. Я думал, это будет легко. Просто нужно запоминать то, что увижу. Я сделал два поворота и был заинтригован тем, как изменилось расположение деталей. После следующей пары вращений вокруг разных осей мне все еще было легко вернуть Куб в исходное состояние. Но в тот момент я испытал знакомый страх, иногда волнующий, иногда раздражающий, – страх заблудиться в чужом городе. Мы можем пройти несколько кварталов и легко вернуться тем же путем. Но потом мы проходим еще, поворачиваем налево или направо и вскоре понимаем, что отправная точка начинает отдаляться все больше, а возврат к нашему отелю становится почти безнадежным делом. Нет сомнений, мы потерялись. В фильме по циклу романов Марселя Пруста «В поисках утраченного времени» есть эпизод, в котором отец внушает сыну, как важно после долгой, запутанной прогулки по полям, паркам и лесам вернуться в то же самое место, откуда они начали путь (то есть в свой дом). Путешествие, во время которого рассказчик чувствует, что он далеко-далеко от своего дома.