Кто звал меня? - [9]
Его костюм не дает мне покоя! Неодолимое могущество, колдовской зов исходит из этого нехитрого портновского шедевра.
Я делаю еще шаг, и человек убыстряет речь. Он зачем-то начинает докладывать о терзающих его душу грандиозных мечтах — заложить на севере, в дельте реки Невы, современный город, ни в чем не уступающий заокеанским, как символ обновленной Руси, назвать стройку Второй Москвой или, возможно, Москвой-на-Море, воскрешая тем самым утраченное имя столицы, — но тут его прерывают. Один из ждущих своей участи стариков, подкравшись сзади, что-то шепчет ему — точно в хозяйское ухо.
Бригадир Правды! Что-то объясняет, тыча миниатюрным пальцем в мою сторону…
— Ах, вот вы кто, — звенит голосом Новый, не в силах больше удерживать дрожь. — Я в молодости читал вашу книгу, да. Хорошая была книга, нужная, лучшая для того времени…
Завершить мысль он опять не успевает. Я делаю последний шаг, поднимаю Соавтор и бью. По седеющей благородной голове. Плашмя, разумеется, аккуратно и несильно — только чтобы оглушить, чтобы не испачкать роскошный пиджак. Надо же, — мельком удивляюсь я, — бывший Министр печати меня тоже узнал, причем безошибочно, причем мгновенно… Бригадир Правды трусливо отпрыгивает к окну. А мой сановный собеседник опрокидывается, жалко мычит, пытается встать, перевернувшись на живот, суча ногами по паркету. Простите, государь, опыта мне как всегда не хватило. Простите, если есть кого прощать… Впрочем, встать ему не удается, он сидит, прикрыв глаза, раскинув короткие ноги, он держится руками за голову и бормочет с тоской…
— Как вы не понимаете, — бормочет он, лязгая челюстями. — Мои планы, это не отступление, не предательство, это объективная потребность нации в пересмотре и замене ценностей… Господь вас накажет. Господь мой всемилостивый, я же все, все… Все — для Тебя, Господи, все по правилам. Остановись, дай исполнить начатое, дай начать великое…
Подхожу ближе и бью вторично. Теперь — кулаком. Молитва оборвана, Новый лежит на спине, изумленно глядя на меня, вяло шевеля губами. Нагибаюсь к нему. Мучается, но пока еще дышит. Крепкий мужик, здоровая русская кость! Ясным шепотом сообщает мне, что я поступаю дурно, что я неблагодарная тварь, ведь несмотря на истинную причину моей смерти партия сделала из меня легенду, которая долго будет жить в людских сердцах, ведь партия прекрасно знает, что на самом деле я подох не так красиво, как сочинено в предисловиях и послесловиях, на самом деле я примитивно захлебнулся собственной рвотой — в пьяном забытьи…
Не может быть!
Собственной рвотой…
Ложь! Память обо мне жива в людских сердцах совсем по другой причине, дорогие товарищи по партии!
Я кричу изо всех сил — в белое лицо подо мной. Книга, моя книга, вот что народ помнит и любит! — кричу я… Человек не слышит. Он продолжает шептать — с нарастающей яростью, прицельно следя за мной точками зрачков, — снова про черную неблагодарность, снова про неотвратимость наказания. Потому что, оказывается, именно он, Новый, не дал в свое время хода воспоминаниям моего тайного друга-соавтора, в которых было подробно описано, как легендарные «Повести…» в действительности появились на свет, откуда в их текстах взялись два разноликих авторских «Я», потому что если экземпляр этих скандальных воспоминаний и оказался за границей, то вины государства здесь нет — было сделано все возможное, все необходимое… Когда он, обретя прежний голос, вспоминает с горечью, насколько запоздало в нашей стране введение служб кремации, я протягиваю руку и стискиваю каменными пальцами его трепещущее горло. Человек хрипит недолго — замолкает.
В Теремке тихо.
Медленно разгибаюсь. Пять пар стариковских глаз наблюдают за мной. В глазах ужас. Это хорошо. Бригадир Правды, не решаясь подойти ближе, опирается руками о стол и начинает возбужденно ораторствовать — своевременно, мол, ты расправился с этим самозванцем, который под барабанную дробь лицемерных фраз подрубил самые корни народного коммунизма, который отнял у нас священное понятие «вождь», который ради любви толпы способен даже вернуть златоглавой столице дореволюционное имя… В его глаза я вглядываюсь особенно тщательно. Увы, там вовсе не ужас. Восторг, ожидание чуда, что-то еще, глубоко припрятанное. И я гадливо отворачиваюсь.
Итак, Очкарик не выдержал, разговорился-таки, друг детства. Возжаждал-таки справедливости. Конечно, зачем молчать, если хозяин больше не стоит на пути, если чужая слава так беззащитна! Пока я был жив, он не смел брыкаться, писатель-неудачник, вполне удовлетворялся редакторским креслом. Пока я был жив… Предал, и он предал… Да, я боялся публичной огласки, боялся позора. Что тут скрывать? Да, я не мог навсегда заткнуть Очкарику рот, убрав его из этой жизни тем или иным способом, потому что Бригадир Правды ясно дал понять — если что-нибудь подобное случится, со мной будет не лучше. Но теперь я свободен. Державший меня крючок сорван, спасибо всем вам…
Поздно.
Бывший мой начальник без устали работает языком, косясь взглядом на труп у меня под ногами. Ясно — он уже видит на троне себя. Одного себя, никого кроме себя. Сумасшедшая мечта захватила его рассудок целиком, вспенила его старческую кровь. Поразительно, он почти не изменился, в отличие от других участников бреда. Такой же маленький и пухлый, седой, сохранивший свои знаменитые щеки, которые были видны у него сзади. В меру постаревший. Хотя сам он — живая история, ведь еще в грозном 24-м он был в гуще политических драк, лично организовывал переименование столицы, затем участвовал в судебном процессе над убийцами Ленина, где и произнес ставшую классической формулу: «Еврейский вопрос? Здесь нет вопроса, только ответы». Сколько же ему лет, сморчку? Сколько вообще лет прошло? И наконец, наконец:
13 авторов.13 рассказов и повестей.13 серийных убийц и маньяков.Создатели антологий-бестселлеров «Самая страшная книга 2014» и «Самая страшная книга 2015» представляют новый уникальный проект – сборник, целиком и полностью посвященный, пожалуй, самой ужасающей теме современности.Писатели, работающие в жанре «хоррор», заглянули на свой страх и риск в кровавую бездну человеческого безумия – и готовы поделиться с вами теми кошмарами, которые в этой бездне увидели.Не для слабонервных. Не для детей. Не для беременных.Будь осторожен, читатель.
Он – повзрослевший Питер Пэн, в миру Пётр Панов, аномал-технокинетик, родившийся в Хармонтской Зоне и ребёнком прошедший все Её круги. Бешеный тип, отмороженный на всю голову. Его жена – бывшая Горгона, грозный аномал-суггестор, отвязанная и столь же неуправляемая. Вырвавшись из Хармонта, эта парочка сумела стать своей уже в Питерской Зоне.Их дети-близнецы, обладающие феноменальными способностями, как выяснилось, интересуют не только военных спецов, делающих из «детей сталкеров» оружие. Близнецов похищают, таинственные похитители растворяются в Зоне.
Хоррор.Детские страхи материализовались. Некий «дядя» заводит вполне живых детей наподобие механических игрушек, вставляя им в спины и проворачивая большого размера ключ…
Доктор Джонс против Третьего Рейха.Его имя стало легендой.Он — величайший археолог всех времен и народов.Он — личный враг Гиммлера и Гитлера.Он раскрывает самые секретные планы нацистов, пресекает самые зловещие их замыслы…Европа на пороге Второй Мировой войны. Немецкие экспедиции рыщут по всем континентам в поисках древних святынь, тайных знаний и магических артефактов. Люди здравомыслящие видят в этом всего лишь доказательство безумия нацистской верхушки. Один профессор Джонс знает, что древняя магия вполне реальна, что великие святыни, за которыми охотятся эсесовцы — Святой Грааль, Копье судьбы, Ковчег Завета, — гарантируют победу в войне и власть над миром…Индиана Джонс должен остановить силы зла любой ценой.
13 авторов. 13 историй. 13 ведьм.Сколько жив людской род – столько верит человек в потустороннее. Верит – и боится. Дрожит от страха перед тем, что за гранью. Страшится того, чего не может объяснить и понять. Силу, которая нашему разуму неподвластна.Так было во времена стародавние, так бывает ныне, так будет вовеки.Но во все времена, в любую эпоху живут среди нас те, кто держат в руках нити, связующие два мира, по эту и по ту сторону.Знахарки, колдуньи и экстрасенсы…Ведьмы.Ты боишься их? Зря…Не боишься? Тебе же хуже!
Этот сокращенный БОЛЕЕ ЧЕМ ВДВОЕ роман ранее издавался в виде повести «Пик Жилина» в проекте «Миры братьев Стругацких. Время учеников».Здесь впервые выложен полный его вариант, ранее не публиковавшийся.
О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.
Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.