Кто вы здесь, в Америке? - [42]

В целом атмосфера тягучей унылой без-надеги. В Заокском работы нет, поэтому работают кто где. А может и вообще не работают, кто их зна-ет? Самое дешевое, что есть в продаже - это водка. В изобилии и всех видов и сортов. Продавщицы в магазинах смотрят неприветливо. А чего им, собс-твенно, мне улыбаться? Я бы тоже стал хмурым и задумчивым, если бы знал, что заточен сюда на всю жизнь, что и завтра, и послезавтра, и через пять лет буду жить в железобетонной коробке с треснувшим потолком и мокрыми стенами с под-теками на обоях.

Дома, как беспризорные кошки - грязные и неухоженные. В темных подъездах застарелая вонь. Все завалено снегом. Холодно на улице, хо-лодно в квартирах. Завтра лечу на юг - греться.

Краснодар встречает невероятными суг-робами. В аэропорту таксисты заламывают совер-шенно несуразные цены. Не то, чтобы я не мог позволить себе заплатить эквивалент восьми дол-ларов, но в апреле поездка стоила в четыре раза меньше. Вот же гадюки габонские! Чувство спра-ведливости бушует во мне, заглушая голос разума. Поэтому из принципа трясусь на маршрутном такси, хотя в результате потом тащусь со своими сумками чуть ли ни километр по талой воде и снежной каше. По пути с удивлением рассмат-риваю необычное для Краснодара зрелище - метровые сугробы вдоль дороги. На проезжей час-ти сплошное месиво

На этот раз останавливаюсь у брата. Маму мы перевезли к нему еще в апреле. Какое-то время ее квартиру брат сдавал неудачливому бизнесмену, но потом, в конце-концов, изгнал негоцианта за не-уплату.

Мама плоха. Встает редко и ненадолго. Когда ей получше, сижу у нее в комнате и мы раз-говариваем, вспоминаем одно и другое.

У брата мне не то, чтобы тесно, но... не знаю, как сказать. Не могу уберечь от вторжения свое приватное пространство. Я имею в виду то незанятое пространство вокруг себя, которое не-обходимо человеку, чтобы чувствовать себя комфортно.

Допустим, наливаю кружку кофе и устраи-ваюсь на полу - так удобнее смотреть телевизор. Меня тут же спросят:

- Юра, а почему на полу? Садись за стол. - Объясняю, что мне так удобнее. Кажется, все - исчерпан вопрос. Не тут-то было, начинается дискуссия. Понимаю, что это делается без задней мысли. Ну, действительно, почему я не одеваю та-почки? Почему не ем курицу на завтрак? Почему сижу на полу? Почему желаю ехать в центр, когда идет снег?

Наконец не выдерживаю, беру ключ от ма-миной квартиры, сую в сумку биографию "Битлз", в темном вонючем лифте спускаюсь с седьмого этажа и выхожу на волю. На улице снег, талая вода и предновогоднее настроение в воздухе. Не дождавшись маршрутки, ловлю частника. Он испепеляет меня взглядом василиска и запра-шивает дикую цену. Ладно, не пешком же мне идти? Похоже, что транспорт просто парализован вчерашним снегопадом.

В маминой квартире пусто и странно. В свое время мама обменяла наши две комнаты в комму-налке на улице Пушкина на отдельную двухком-натную квартиру. Я тогда служил в армии и воз-вращаться в Краснодар после службы не собирал-ся. Потом приезжал сюда в отпуск из Москвы, жил здесь какое-то время во время своих скитаний и метаний, но, все равно, домом эту квартиру никог-да не считал. И двор за окном всегда был для меня чужим и неприятным.

Сейчас вместо привычной за много лет об-становки жалко и беспорядочно стоят кресло-диван, сервант, журнальный столик. Пыльный те-лефон на пыльном полу. Во второй комнате оста-лись платяной шкаф и сиротливое, никому уже не нужное зеркало-трельяж. На стенах идиотские рек-ламные плакаты, которыми поднимал себе настроение негоциант-неудачник.

За окном опять пошел снег. Основательно обшарив пустую квартиру, нахожу железную крышку. Она будет мне пепельницей. Сворачи-ваюсь клубком на кресле-диване, не раскладывая его. Подушкой служит моя сумка, а сверху для уюта накрываюсь курткой. Читаю биографию "Битлз", курю, наслаждаюсь тишиной и, наконец, погружаюсь в желанное комфортное ощущение по-коя. Время от времени поднимаюсь и смотрю в ок-но, где густыми хлопьями тихо падает снег.

Странно - сейчас, в сиротском и ободранном виде, квартира меня греет. Уходить не хочется. Хо-чется читать, вспоминать, думать, рассматривать дурацкие плакаты, радоваться тишине.

Пытаюсь разобраться в одном вопросе, ко-торый не дает мне покоя. В Америке все эти годы я считал, что там я просто обитаю, так сказать, физи-чески присутствую, а настоящее бытие мое здесь, в России. Теперь ловлю себя на том, что мыслями возвращаюсь к Америке: как там наш дом, не раз-рядится ли от морозов аккумулятор у ожидающей нас в Рокфорде машины, в порядке ли машина же-ны, оставленная в гараже? Прокручиваю в голове, все ли платежи я зарядил в компьютер перед отъ-ездом, как там моя клиентура, как будут дети наго-нять пропущенное за эти дни в школе. Просто вспоминаю Твин-Ситиз, Миннесоту, озера, перебе-гающих от дерева к дереву белок, важно разгули-вающих по городским газонам диких гусей..... И вспоминаю не как чужое.... Так что же получается? Где же, все-таки, для меня "у нас", а где "у них"? Если, как я считал все эти годы, я просто русский, который живет в Америке, значит "у нас" - это в России. Но нет, не совсем, иначе с чего бы скучать по Америке? Ведь заранее знаю, что буквально че-рез две недели после возвращения в Америку нач-ну тосковать по России. Какое-то время размыш-ляю об этой путанице, потом, вздохнув, утыкаюсь в книгу. Опять откладываю книгу, смотрю на пла-катную красавицу, насвистываю, о чем-то думаю и опять читаю, курю, слушаю тишину и поглядываю в окно.