Кто вы здесь, в Америке? - [21]

Шрифт
Интервал

Вспомни золотые времена. Предположим, ты за-рабатываешь 150 рублей в месяц. Получил зар-плату, отдал долги - и оставшиеся деньги ТВОИ. Здесь же ты раздаешь ВСЕ.


Моя жена упорно борется с Голливудом. В ви-деопрокате она с настойчивостью маньяка ищет комедии. Я неоднократно объяснял супруге, что американские комедии - это бред даже на общем, невероятном по своему убогому идиотизму, фоне. Тем не менее раз за разом Светка хватает какую-то хреновень, поясняя, что ей хочется просто рассла-биться. В результате после десяти минут просмотра даже ее нервы не выдерживают. Используя достой-ные сожаления и не подобающие работнице банка выражения, Светка вытаскивает кассету, швыряет ее на пол и вырубает телевизор. Но от своей цели при этом не отступается и через какое-то время все повторяется вновь.


Привет, Жека!

Моя жизнь протекает в трех ипостасях. Ипостась первая - жизнь забитого и запуганного нищего рус-ского в Америке. (Картина - небритый седой ин-дивидуум, сжимая голову руками, сидит на крыль-це и думает, как же выкрутиться в этом месяце. Лицо серое, взгляд... Господи, да вообще нет ни-какого взгляда - какой может быть взгляд из глубо-кой жопы?).

Ипостась вторая - уверенный в себе секьюрити офисер в белоснежной рубашке с многочисленны-ми нашлепками и блямбами. На поясе среди раций, фонариков и всяких других интересных фиговин блистают наручники. Взгляд орлиный, поступь твердая, зарплата хреновая.

Ипостась третья - масляно улыбающийся тор-говец недвижимостью. Взор сияет, из всех кар-манов торчат визитные карточки, цветные брошю-ры, листовки с его собственным ликом и т.д. Де-вушкам шлет воздушные поцелуи, мужчинам твер-до и энергично жмет руку. Обещает купить и про-дать все что угодно, где угодно и за наилучшую цену. Каждый потенциальный клиент - его друг до гроба.

Трансцендентальным образом все эти три лич-ности обитают в едином теле, в одно и то же время и как-то уживаются друг с другом.

Юра

июль 1999


Привет, Жека!

Твоя дачная фотография должна украшать все-мирные выставки фотоумельцев. Однако - если мне не изменяет зрение, ты сидишь там в шортах. Опомнись, безумец! Ты что творишь! На даче по-лагается сидеть в семейных трусах. Ну и, конечно же, по рассеянности ты забыл о головном уборе. Есть два традиционных варианта:

Носовой платок, завязанный по углам, или треуголка из газеты

Я готов простить даже то, что ты, кажется, выбрит, хотя это и осквернение дачного кодекса. Но есть более серьезные прегрешения, о которых я просто не в силах молчать. Я знаю, что ты человек малопьющий, и все же... Ну, подумай сам - кто пьет на даче пиво? Пиво присутствовать может, но лишь как компонент, дополняющий композицию. А в центре ее должна находиться бутыль с само-гоном (желательно, бурячным или картофельным). Еще лучше денатурат, знаешь, с такой чудесной наклейкой - приветливо улыбающийся череп с костями. Хотя, где сейчас такую прелесть доста-нешь! Рядом (но обязательно в кадре) должна сто-ять тяпка или лопата, ну, грабли, наконец.

Теперь вернемся к столу - как-то он серенько выглядит, будто еда для тебя что-то второстепен-ное и неинтересное. Ну да, конечно, огурчики, но все же...

Учись у американцев. В искусстве жрать они достигли небывалых высот. Эта тема занимает процентов пятьдесят всех их разговоров (в ос-тальные пятьдесят укладываются работа, дома, машины, дети, местные новости, мировые события, раздумья о судьбах Родины и т.д.).

Вначале возникает ощущение, что ты не в самой богатой стране мира, а где-то в забытом Богом чу-вашском селе. Кажется, будто все они только что вернулись из каких-то жутких мест, где этих горе-мык морили голодом года полтора, а все их пита-ние составляли сушеные кузнечики.

Какой страстью пронизаны эти разговоры! Женя! Ты бы на них посмотрел в это время! С сияющими глазами и перебивая друг друга собе-седники рассказывают о прелестях, допустим, баранины, приготовленной на ребрышках. При этом щеки подрагивают, а ножками они нетер-пеливо сучат под столом - очень уж хочется прыгнуть в машины, рвануть прямо сейчас в ресторан и нажраться этих самых ребрышек до дизентерии, потери пульса и коматозного состояния.

Где, ну где наши партийные наставники и пре-подаватели истории КПСС!? Я бы сейчас в ноги им кинулся и заголосил: "Родные, а ведь все вы пра-вильно говорили!"

Ошибочка у них была только одна - это бытие не маленькой кучки пузатых империалистов в ци-линдрах, а большей части огромного народа. Зна-ешь, если будущее человечества в американской модели цивилизации, то, может быть, лучше вер-нуться к идеям чучхе и журналу "Корея сегодня"? Честное слово, там есть хоть какое-то духовное измерение.

В славянофилы что ли податься?

Кстати, описывая прелести российского расслаб-ленного бытия, ты упускаешь из виду один нюанс. Ведь твоя ситуация очень и очень нетипичная и связана с уникальностью твоей профессии. Думаю, ты понимаешь, что тебе удалось осуществить веко-вую мечту россиянина - полгода ты трудишься в Канаде (при этом не утомляя себя налогами), а полгода, не горячась, дорабатываешь дома. Нет-нет, не подумай плохого, это совершенно белая зависть. У меня даже и в мыслях нет взорвать к едрене-фене самолет, совершающий рейс по мар-шруту Москва-Монреаль, вместе с тобой и ос-тальными пассажирами, чтобы ты больше не рабо-тал в Канаде. Наоборот, мою душу согревает осознание того, что вот человек, которому это уда-лось.


Рекомендуем почитать
Женский взгляд на кремлевскую жизнь

Книга основана на личных наблюдениях автора за окружением Бориса Ельцина и другими представителями российской политической элиты во время работы пресс-секретарем супруги президента РФ Наины Ельциной. В ней описываются нравы, царящие в Кремле, некоторые бытовые подробности из жизни российских политиков. Автор пробует разобраться в том, в чем похожи и чем отличаются Наина Ельцина и Раиса Горбачева, анализирует роль в российской политической жизни младшей дочери президента Татьяны Дьяченко.


Апостол свободы

Книга о национальном герое Болгарии В. Левском.


Алиби для великой певицы

Первая часть книги Л.Млечина «Алиби для великой певицы» (из серии книг «Супершпионки XX века») посвящена загадочной судьбе знаменитой русской певицы Надежды Плевицкой. Будучи женой одного из руководителей белогвардейской эмиграции, она успешно работала на советскую разведку.Любовь и шпионаж — главная тема второй части книги. Она повествует о трагической судьбе немецкой женщины, которая ради любимого человека пошла на предательство, была осуждена и до сих пор находится в заключении в ФРГ.


Друг Толстого Мария Александровна Шмидт

Эту книгу посвящаю моему мужу, который так много помог мне в собирании материала для нее и в его обработке, и моим детям, которые столько раз с любовью переписывали ее. Книга эта много раз в минуты тоски, раздражения, уныния вливала в нас дух бодрости, любви, желания жить и работать, потому что она говорит о тех идеях, о тех людях, о тех местах, с которыми связано все лучшее в нас, все самое нам дорогое. Хочется выразить здесь и глубокую мою благодарность нашим друзьям - друзьям Льва Николаевича - за то, что они помогли мне в этой работе, предоставляя имевшиеся у них материалы, помогли своими воспоминаниями и указаниями.


На берегах утопий. Разговоры о театре

Театральный путь Алексея Владимировича Бородина начинался с роли Ивана-царевича в школьном спектакле в Шанхае. И куда только не заносила его Мельпомена: от Кирова до Рейкьявика! Но главное – РАМТ. Бородин руководит им тридцать семь лет. За это время поменялись общественный строй, герб, флаг, название страны, площади и самого театра. А Российский академический молодежный остается собой, неизменна любовь к нему зрителей всех возрастов, и это личная заслуга автора книги. Жанры под ее обложкой сосуществуют свободно – как под крышей РАМТа.


Давай притворимся, что этого не было

Перед вами необычайно смешные мемуары Дженни Лоусон, автора бестселлера «Безумно счастливые», которую называют одной из самых остроумных писательниц нашего поколения. В этой книге она признается в темных, неловких моментах своей жизни, с неприличной открытостью и юмором переживая их вновь, и показывает, что именно они заложили основы ее характера и сделали неповторимой. Писательское творчество Дженни Лоусон заставило миллионы людей по всему миру смеяться до слез и принесло писательнице немыслимое количество наград.