За четыре пролетевших года он немного вытянулся, «накачался», возмужал. Даже прическу изменил и стал сам себе красить волосы, сам себе же делал фруктово-овощные маски, чтобы не шляться в парикмахерскую и не стать посмешищем для бабского артюховского населения. А потом, поднакопив деньжат, поехал в косметический салон, в Астрахань, избавляться от шрамиков на лице.
После завершения судебных мытарств и обретения душевного равновесия, злость на Бэллу уступила место светлой меланхолии. Привыкнув постепенно к навязанной ему судьбой роли донжуана, вошел во вкус и использовал ее на всю катушку. Хотя тот искусство обольщения применял ради самого искусства, а Леха в какой-то момент от своих баб и практическую выгоду научился получать. Кто чем может, как говорится, в том числе и деньгами…
В одежде предпочитал белый цвет, старался не занашивать вещи до потери ими первозданной белизны, и всегда выглядел на сто процентов. Он был аккуратным парнем и привык сам себя обслуживать.
«Принимают по одежке, провожают по уму», учили их в школе народной мудрости. А он прекрасно усвоил, что и провожают по одежке. А вернее, встретив по одежке, на ум как-то уже не особо реагируют.
Еще подростком запомнил фразу, прочитанную в каком-то историческом романе: уже не было жалкого тела, подверженного слабости и недугам; оно скрывалось под красивой материей и шитьем. Примерно так. Пожалуй, сейчас они с Бэллой смотрелись бы вполне гармонично.
Он постепенно стал уверен в себе, а потом и самоуверен, раскован, но в какой-то момент заскучал. Как-то все было не то… Не было перчинки в жизни, острого привкуса. И он не влюблялся.
Оказалось, что успех у девочек – в жизни не самое главное. А – что главное? Он как был работягой, так им и оставался, и перспективы что-то поменять ему не светили. Он не бедствовал, зарплаты и шабашек хватало на безбедное существование, быт свой он неплохо обустроил. Но и только.
О чем-то большем можно было только мечтать. Только о чем, не о женитьбе же?
Все что-то было не то и не так… Как-то подзакис он… Хотелось куда-нибудь уехать, увидеть другой мир, другую жизнь, прекрасных женщин, которых язык не повернется назвать овцой или телкой. Инопланетянок.
Дубай, Мальдивы, Таиланд… Уже в самих географических названиях звучащая музыка, экзотика. Золотые пляжи, шум океанских волн… И ведь кому-то это все доступно и даже обыденно, привычные места отдыха, для него же – мечты, манящие и несбыточные. Эта его пресловутая малая родина – грязненький зачуханный Артюховск, откуда ему не судьба была вырваться, разве что на недельку по турпутевке, надоел ему до скрежета зубовного.
И тут в его жизни после небольшой паузы появилась очередная девушка – одна из многих… Неприкаянная душа, изображающая из себя крутую. А фактически – как и он, обиженная жизнью и непутевыми родителями соплюшка, которой хочется прислониться к надежному мужскому плечу. Как всякой бабе.
Прислоняясь к первому попавшемуся, они свято верят, что обрели надежность. Все бабы по одному лекалу скроены, говорил крестный. В его, лехином, плече она почувствовала надежность. А он, как обычно, не возражал. Да и какая разница – она, другая? До поры до времени, конечно. Ну, там оно видно будет.
Оля торопилась на свидание. В Артюховске в декабре уже в четыре часа полусумрак, и жильцы частных стареньких домиков, каких большинство в старой части города, в эту пору уже закрывают ставни. Но день был будний, любимый работал, и встретиться они могли только вечером.
Судьба прониклась к ней симпатией ли, сочувствием ли. Возможно, решила, что Оля была достаточно терпелива в своих ожиданиях и заслуживает награды. Судьба послала ей ее героя.
И пусть герой спас ее не от смерти, а всего лишь от ушибов и, может быть, парочки переломов, но он все же спас ее. Это не банальное «девушка, а не хотится ли вам пройтиться?»
Правда, ОН в свои 26 то ли слишком робок, хотя отнюдь не производит такого впечатления, то ли боится ее обидеть, хотя должен отдавать отчет, что 23 для девушки – не 16. Она, как-никак, по образованию медик, хоть и скромна до неприличия.
Может быть, она не слишком ему нравится? Но кто ему не велит поставить точку в их пока еще недалеко зашедших отношениях? Хотя о таком исходе Оля страшилась думать, она уже успела прикипеть к парню.
Их свидания (всего пять) были быстротечны, и не потому лишь только, что счастливые часов не наблюдают. Он все время спешил куда-то. Домой не приглашал. И только в последний, пятый раз, о котором Оле как раз тошно было вспоминать, был жарок и настойчив.
Оля тут только поняла, в чем сладость поцелуев. Прежде это занятие пробуждало в ней чувство брезгливости. Но как ужасно все закончилось! Именно в ту их встречу, именно в то Олино дежурство, когда она и отлучилась-то всего на полчасика (правда, потом выяснилось, что полчасика каким-то непостижимым образом растянулись до полутора часов), произошло убийство пациента в ее отделении.
Подобное могло случиться только с такой невезучей клушей, как она. Она ли первая выскакивала на полчасика в ночное дежурство на короткое свидание!
Неприятности посыпались лавиной. До окончания следствия ее перевели в санитарки, вкатив строгий выговор. И некому было поплакаться. Чтобы сообщить родителям – Оля даже мысли такой не допускала.
