Кто убил президента Кеннеди? - [72]

Шрифт
Интервал

Хотя сам факт наличия раны в спине почти не вызывал сомнения даже у критиков Отчета, споры велись по поводу ее местоположения. Во время вскрытия в Бефезде доктор Босвелл сделал зарисовку, показывающую расположение ран на теле. Рана в спине изображена примерно на шесть дюймов ниже воротника и на два дюйма правее позвоночника. Это местоположение точно совпадает с отверстиями в рубашке и пиджаке президента, с показаниями агентов ФБР, присутствовавших при вскрытии.

Но разве может пуля, прилетевшая сзади и сверху и ударившая в спину, вылететь из горла, то есть в точке, находящейся выше точки входа?

Не может.

Поэтому были предприняты соответствующие усилия, чтобы «передвинуть» рану выше, почти в основание шеи. Доктор Босвелл заявил, что его зарисовка была приблизительной и рана в спине указана на ней неправильно (каким-то образом все остальные раны и шрамы, изображенные на этой зарисовке, имеют правильное местоположение). Доктор Хьюмс заявил, что, видимо, рубашка и пиджак президента задрались в момент выстрела на шесть дюймов выше. (Хотя фотографии, сделанные за секунду до стрельбы, показывают, что рубашка и пиджак сидят на президенте отлично.) И вот под наблюдением хирургов военный художник изготавливает рисунок, который и помещают в приложение к Отчету. Но даже на нем видно, каким неестественным усилием надо было бы выгнуть шею президента, чтобы версия Комиссии получила хоть какое-то правдоподобие.

Но зачем же нужно было затруднять в таком деле художников? Неужели во время вскрытия не были сделаны фотографии, неужели не сохранились рентгеновские снимки?

Нет, снимки делались. В присутствии агентов Секретной службы были сделаны 11 рентгеновских снимков, 22 цветные фотографии, 18 черно-белых, а также имелась катушка пленки с пятью непроявленными снимками. Все это забрал под расписку агент Рой Келлерман. В апреле 1965 года фотодокументы были переданы семье покойного президента, которая поместила их в Национальный архив с требованием никому не показывать в течение пяти лет. Лишь в январе 1969, за четыре дня до окончания срока президентства Линдона Джонсона, Министерство юстиции выпустило отчет четырех Врачей, которые были отобраны для обследования фотоматериалов. Их заключение: фотографии подлинные и подтверждают официальный рапорт о вскрытии.

Членам Комиссии Уоррена фотодокументы показаны не были. Сам Уоррен в своих воспоминаниях писал:

Я видел эти снимки, и они произвели на меня такое ужасное впечатление, что я не мог спать много ночей…

Чтобы не дать «любителям сенсаций» поживиться, судья Уоррен решил не включать эти снимки в публикуемые документы.

Страшная рана — или раны — в голове президента тоже были по разному описаны врачами Далласа и Бефезды. Есть серьезные расхождения и между тем, что видели хирурги, проводившие вскрытие в 1963 году, и тем, что видели врачи, изучавшие фотодокументы в 1969 и 1972 годах. Противоречия эти так серьезны, что, пытаясь разрешить их, один серьезный исследователь — Дэвид Лифтон — выдвинул уже совершенно парадоксальную теорию: что высокопоставленные заговорщики подменили (или хирургически обработали) тело президента во время перевозки из Далласа в Вашингтон. На поиски доказательств своей гипотезы он потратил около 15 лет и в 1980 году опубликовал книгу «Самые надежные свидетельства», ставшую бестселлером.

Американская читающая публика жадна до любой теории, исходящей из допущения, что заговорщиков следует искать в правительственных организациях — ФБР, Си-Ай-Эй, Секретной службе. Кроме того, книга Лифтона отлично документирована, написана живо, является богатым источником информации. Но главный вывод ее остается недоказанным. Скептический читатель мог бы спросить автора: если эти страшные и могущественные заговорщики имели доступ к президенту, зачем им нужно было устраивать покушение на глазах у пятисот свидетелей? И если они сумели так успешно осуществить убийство, если им было под силу осуществить подмену тела, почему же они так плохо справились с относительно легкой задачей — нанесения ран мертвому телу сзади в нужных местах? У них что — именно в этот момент начали дрожать руки и слезиться глаза? Неужели они не могли сработать почище, чтобы дырки в одежде совпадали с расположением ран, чтобы хирургам в Бефезде не нужно было затыкать рот, чтобы не возникала необходимость прятать фотодокументы вскрытия от всего мира? Но скептический читатель, как мы уже говорили, встречается не часто.

Пули и гильзы

Насмотревшись детективных фильмов и начитавшись детективных романов, мы привыкли верить, что техника раскрытия преступлений поднялась на небывалую высоту, что по отпечаткам пальцев и по рискам на пуле, извлеченной из тела жертвы, стражи закона безошибочно находят как убийцу, так и оружие, использованное им. Мы забываем, что преступники тоже следят за новостями криминалистики, что они научились не оставлять отпечатков, а пули в теле так деформируются, что никаких рисок на них не увидишь. Статистика показывает, что лишь ничтожное число преступников удается отправить за решетку на основании баллистической экспертизы


Еще от автора Игорь Маркович Ефимов
Зрелища

Опубликовано в журнале "Звезда" № 7, 1997. Страницы этого номера «Звезды» отданы материалам по культуре и общественной жизни страны в 1960-е годы. Игорь Маркович Ефимов (род. в 1937 г. в Москве) — прозаик, публицист, философ, автор многих книг прозы, философских, исторических работ; лауреат премии журнала «Звезда» за 1996 г. — роман «Не мир, но меч». Живет в США.


Стыдная тайна неравенства

Когда государство направляет всю свою мощь на уничтожение лояльных подданных — кого, в первую очередь, избирает оно в качестве жертв? История расскажет нам, что Сулла уничтожал политических противников, Нерон бросал зверям христиан, инквизиция сжигала ведьм и еретиков, якобинцы гильотинировали аристократов, турки рубили армян, нацисты гнали в газовые камеры евреев. Игорь Ефимов, внимательно исследовав эти исторические катаклизмы и сосредоточив особое внимание на массовом терроре в сталинской России, маоистском Китае, коммунистической Камбодже, приходит к выводу, что во всех этих катастрофах мы имеем дело с извержением на поверхность вечно тлеющей, иррациональной ненависти менее одаренного к более одаренному.


Пурга над «Карточным домиком»

Приключенческая повесть о школьниках, оказавшихся в пургу в «Карточном домике» — специальной лаборатории в тот момент, когда проводящийся эксперимент вышел из-под контроля.О смелости, о высоком долге, о дружбе и помощи людей друг другу говорится в книге.


Неверная

Умение Игоря Ефимова сплетать лиризм и философичность повествования с напряженным сюжетом (читатели помнят такие его книги, как «Седьмая жена», «Суд да дело», «Новгородский толмач», «Пелагий Британец», «Архивы Страшного суда») проявилось в романе «Неверная» с новой силой.Героиня этого романа с юных лет не способна сохранять верность в любви. Когда очередная влюбленность втягивает ее в неразрешимую драму, только преданно любящий друг находит способ спасти героиню от смертельной опасности.


Статьи о Довлатове

Сергей Довлатов как зеркало Александра Гениса. Опубликовано в журнале «Звезда» 2000, № 1. Сергей Довлатов как зеркало российского абсурда. Опубликовано в журнале «Дружба Народов» 2000, № 2.


Джон Чивер

В рубрике «Документальная проза» — отрывки из биографической книги Игоря Ефимова «Бермудский треугольник любви» — об американском писателе Джоне Чивере (1912–1982). Попытка нового осмысления столь неоднозначной личности этого автора — разумеется, в связи с его творчеством. При этом читателю предлагается взглянуть на жизнь писателя с разных точек зрения: по форме книга — своеобразный диалог о Чивере, где два голоса, Тенор и Бас дополняют друг друга.


Рекомендуем почитать
Палата № 7

Валерий Тарсис — литературный критик, писатель и переводчик. В 1960-м году он переслал английскому издателю рукопись «Сказание о синей мухе», в которой едко критиковалась жизнь в хрущевской России. Этот текст вышел в октябре 1962 года. В августе 1962 года Тарсис был арестован и помещен в московскую психиатрическую больницу имени Кащенко. «Палата № 7» представляет собой отчет о том, что происходило в «лечебнице для душевнобольных».


«Песняры» и Ольга

Его уникальный голос много лет был и остается визитной карточкой музыкального коллектива, которым долгое время руководил Владимир Мулявин, песни в его исполнении давно уже стали хитами, известными во всем мире. Леонид Борткевич (это имя хорошо известно меломанам и любителям музыки) — солист ансамбля «Песняры», а с 2003 года — музыкальный руководитель легендарного белорусского коллектива — в своей книге расскажет о самом сокровенном из личной жизни и творческой деятельности. О дружбе и сотрудничестве с выдающимся музыкантом Владимиром Мулявиным, о любви и отношениях со своей супругой и матерью долгожданного сына, легендой советской гимнастики Ольгой Корбут, об уникальности и самобытности «Песняров» вы узнаете со страниц этой книги из первых уст.


Счастливая ты, Таня!

Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.


Записки сотрудницы Смерша

Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.


Генерал Том Пус и знаменитые карлы и карлицы

Книжечка юриста и детского писателя Ф. Н. Наливкина (1810 1868) посвящена знаменитым «маленьким людям» в истории.


Экран и Владимир Высоцкий

В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.