Кто-то мне должен деньги - [57]

Эбби села рядом со мной.

— Какая разница? Вопрос в том, что нам делать дальше?

— Вопрос в том,— настаивал я,— кто взял этот чертов пистолет. Когда я пришел к Джерри Аллену — помнишь, тот парень, у которого мы играли в покер,— пистолет лежал у меня в кармане. Я чувствовал его тяжесть, когда поднимался по лестнице.

Эбби посмотрела на меня с интересом.

— А потом? — спросила она.

— Не помню. Но куда он мог деться? Я не выходил из машины. Кто его мог взять?

— Кто-нибудь из твоих друзей.

Я задумался. Мое пальто, в кармане которого лежал пистолет, висело в прихожей. Время от времени то один, то другой из игроков выходил из-за стола. Да, только тогда его и могли стащить.

— Разумеется, только тогда,— подтвердила Эбби.

— Более того,— продолжал я,— именно из твоего пистолета мне выстрелили в голову.

— Это еще почему?

— Голдерман сказал, что они нашли пистолет, из которого убили Томми. И еще он сказал, что это сделал не профессионал. Любитель, случайный человек. А где любитель мог так быстро достать другой пистолет, решившись еще на одно убийство?

— Но все же почему ты думаешь, что это был именно мой пистолет?

— Во-первых, потому, что твой пистолет украли в тот же вечер. Во-вторых, потому, что в меня стрелял любитель, у которого не было другого оружия. В-третьих, Голдерман сказал, что в меня стреляли из пистолета меньшего калибра, чем в Томми. Конечно, это был твой пистолет.

— Но мой пистолет стреляет чуть-чуть влево, а у тебя рана справа.

— Разумеется,— сказал я,— как мы сразу об этом не догадались!

— О чем мы не догадались?

— Он стрелял в тебя.

31

— Что?

— Эбби, сама подумай. О чем мы рассказывали парням за покером? Мы сказали им, что ты — сестра Томми, что ты прилетела в Нью-Йорк потому, что его убили, что ты не доверяешь полиции и сама хочешь разыскать убийцу. Ты, а не я. Мне было нужно всего лишь забрать свои девятьсот тридцать долларов.

Она покачала головой.

— Стреляли в тебя, Чет.

— Но ведь этот твой чертов пистолет стреляет влево!

— Ты не можешь быть уверен, что это был мой пистолет.

— Я уверен в этом. И объяснил тебе почему. Я уверен, что стреляли из твоего пистолета. Я уверен, что пуля предназначалась тебе, а не мне. И я теперь абсолютно уверен, что убийца Томми играл с нами в покер.

— Гм…— Она села рядом со мной, поболтала остатки яичного коктейля в бокале и задумалась.— Пожалуй, ты прав,— наконец признала она.

— Ты не представляешь, какое это облегчение — узнать, что убийца охотится не за мной,— сказал я.

— Конечно,— поддакнула она.— Какое облегчение — узнать, что он охотится за мной, не так ли?

— Да я не это имел в виду…

— Ладно,— оборвала она,— в конце концов, за мной охотится всего лишь какой-то любитель, а у тебя на хвосте сидят две банды, приятель.

— Ради Бога! — Я вскочил.— Хватит болтать. Обе эти банды скоро окажутся здесь.

— О!

Она допила свой коктейль одним глотком, и мы направились к выходу.

— Без шума,— прошептал я.

— Знаю, знаю.

На цыпочках мы поднялись по ступенькам. Возможно, жена детектива Голдермана действительно не знала о темных делишках своего мужа, но это отнюдь не означало, что она с пониманием отнесется к тому, что двое подозрительных типов огрели его бутылкой по голове, связали и бросили за стойкой бара в его собственном подвале. Поэтому, бесшумно поднявшись по лесенке, я осторожно приоткрыл дверь и посмотрел в щелку.

Ничего, кроме охотничьей гравюры, я не увидел, но услышал, как на кухне миссис Голдерман напевает какую-то незамысловатую мелодию. Она просто мурлыкала себе под нос, как это обычно делают люди, занятые простой физической работой, долгой и монотонной. Я кивнул Эбби, открыл дверь пошире, и мы прошмыгнули в холл.

Прикрыв за собой дверь, мы двинулись на цыпочках через столовую и гостиную к выходу. Я уже потянулся к дверной ручке, как Эбби вдруг дернула меня за рукав. Я посмотрел на нее. Она показывала на дверцу стенного шкафа.

Она что, перепутала двери? Я покачал головой и указал на входную дверь.

Она тоже покачала головой и довольно энергичным жестом еще раз показала на дверь стенного шкафа.

Я замотал головой сильнее и указал на выход — очень энергичным жестом.

В ответ она так затрясла головой, что у нее разлетелись волосы, и очень, очень энергично ткнула в сторону шкафа.

Черт с ней! Пусть сама убедится. Я подошел к шкафу, открыл его, саркастически улыбнулся и широким жестом показал, что это не выход, а набитый одеждой шкаф.

Она кивнула, улыбнулась мне не менее саркастически и кивком подтвердила: это набитый одеждой шкаф.

Битком набитый верхней одеждой.

Я заморгал и громко сказал:

— О!

— Тсс!

Я зажал рот ладонью. Мы оба застыли, прислушиваясь. Миссис Голдерман продолжала напевать.

Эбби залезла в шкаф и вытащила мужское пальто из плотного драпа в красную и черную клетку. Я посмотрел на пальто, потом на нее и снова на пальто. Она прошептала:

— Это самое теплое, что здесь есть. Плащ не пойдет, ты же без пиджака.

Я нехотя кивнул и стал надевать пальто, а Эбби опять нырнула в шкаф и принялась рыться в одежде, будто придирчивая покупательница в магазине готового платья «Лорд энд Тейлор».

Наконец она сделала свой выбор, причем с большой неохотой. Это было черное приталенное пальто с черным же меховым воротником и серебряными пуговицами, которое, вместе с ее замечательными черными сапогами, делало ее удивительно похожей на русского казака. А когда она надела еще и черную шапку, то сразу стала здорово смахивать на одного из тех русских танцоров, которые после каждого коленца выбрасывают руку вверх и кричат «гоп!».