— Разумеется.
— Вы говорите — разумеется, но я только сейчас, от вас, узнал его имя. Он хотел меня видеть, чтобы узнать, не работаю ли я на вас.
Он удивился и не скрывал этого.
— На меня?
— Он думал, что, возможно, я убил Томми по вашему поручению,— пояснил я.— Вот он и послал своих людей схватить меня и привезти к нему. В гараже он задавал мне вопросы. Так же, как вы.
Наполи снова задумался.
— Значит, он думал, что это я поручил своим ребятам позаботиться о Томми, да? Хм. Интересно почему?
— Он не сказал.
— Но тебе удалось убедить его, что ты не работаешь на меня?
— Конечно.
— Тогда почему он пытался тебя убить прошлой ночью?
— Я не знаю,— ответил я.— Может быть, он передумал. Не знаю.
Он откинулся назад, улыбаясь.
— Как хорошо для тебя, что он это сделал.
Я не был уверен, что правильно его понял.
— Хорошо, что он пытался меня убить?
Он кивнул все с той же улыбкой.
— Если бы не он, ты был бы уже мертв.
Это показалось мне уж совсем бессмысленным. Я спросил:
— Почему?
— Потому что,— объяснил он,— я тоже приказал, чтобы тебя застрелили. Как ты думаешь, что делали мои люди возле твоего дома? Они ждали тебя, чтобы убить.
Я уставился на него. Человек спокойно говорит, глядя мне прямо в лицо, что он приказал меня убить. Как бы вы отреагировали на это? Я просто лежал и смотрел на него.
Он был совершенно спокоен. Все это казалось ему не более чем забавным. Слегка забавным.
— И что самое смешное,— продолжал он,— я собирался прикончить тебя по той же причине, что и Уолт Дробл. Я полагал, что ты убил Маккея и что ты работаешь под Фрэнком Тарбоком.
Я покачал головой.
— Нет,— сказал я.— Нет.
Наполи успокаивающим жестом приподнял руку.
— Я это принимаю,— кивнул он.— Теперь принимаю. Естественно, мне еще нужно это проверить. Мои люди поступили правильно. Они как раз собирались тебя сократить, когда кто-то другой в тебя выстрелил. Поэтому они ничего не стали делать. Они проследили за тобой и позвонили мне, объяснили ситуацию, и я приказал им взять тебя, если ты еще жив, и привезти тебя ко мне для разговора. Почему другие пытаются убить тебя, когда это хочу сделать я?
Он улыбался мне теперь совсем по-приятельски.
— Меня это смутило,— признался он.
Я слабо кивнул. У меня не шла из головы фраза, которую он употребил, новый для меня эвфемизм, показавшийся мне более жутким, чем любой слышанный прежде. «Они как раз собирались тебя сократить» — вот что он сказал. «Сократить».
Сократить меня? Разве можно сказать так о том жестоком и непоправимом, что должно было произойти перед моим собственным домом? Это звучало так, как будто речь шла о прекращении подписки на журнал. «Извините, мы не получили ваш новый заказ, и мы были вынуждены вас сократить».
Наполи взглянул на меня.
— В чем дело?
— Я ничего не понимаю,— сказал я слабым голосом.
— Ты имеешь в виду — почему я думал, что ты должен ответить за смерть Томми Маккея?
— Да. И почему вообще вас это волнует? И кто все эти люди, которых вы постоянно упоминаете? Дробл и Фрэнк Тарбок.
— Фрэнк Тарбок,— ответил он,— работает на Уолтера Дробла. Уолт является, если так можно сказать, моим конкурентом. Есть территории, которые принадлежат ему, есть территории, которые принадлежат мне. Это давно согласовано. Но в последнее время у нас возникли некоторые недоразумения.
— А Томми?
— Маккей работал на Дробла, но сотрудничал также и со мной. Сейчас я уже почти готов совершить ход, который планировал какое-то время. Маккей был частью моего плана. Ты простишь меня, если я не буду вдаваться в подробности.
— Конечно,— быстро сказал я.— Я не хочу знать слишком много.
— Это мудро,— согласился он, одобрительно улыбаясь мне. Потом взглянул на часы и добавил: — Я должен идти. А ты поправляйся.
— Постараюсь,— ответил я.
Он встал.
— Выздоравливай побыстрее,— сказал он, улыбнулся еще раз и ушел.
После того как Наполи и его телохранители удалились, минуты две или три я оставался один на один со своими мыслями, а потом в комнату вошли Ральф и Эбби. Ральф обратился ко мне:
— Босс говорит: пока ты ведешь себя хорошо, я тебя не трогаю. Понял?
— Да,— сказал я.
Он повернулся к Эбби.
— Я тоже,— сказала она.
— Хорошо.— Он вышел и захлопнул дверь.
Мы услышали, как в замке повернулся ключ.
Эбби подошла к кровати и присела на край. Положила мне руку на лоб, взволнованно спросила:
— С тобой все в порядке?
— Все прекрасно,— ответил я.
— Ты столько всего вытерпел.
— А ты? Они тебя не трогали?
Она легко повела плечом, одним движением отбрасывая всю их команду подальше.
— Мне на них наплевать,— заявила она.— Они просто грубияны.
— Я не столь в этом уверен,— возразил я и рассказал ей забавный анекдот про то, как выстрел в голову спас мне жизнь.
Она была изумлена.
— Ты хочешь сказать, что он вот так сидел здесь и говорил тебе это?
— Он думал, что это смешно.
— Это самое оскорбительное, что я когда-либо слышала в своей жизни,— возмутилась она.— Что ты ему на это сказал?
— Ничего.
— Ну, я бы…
Я взял ее за руку.
— Я знаю, что ты бы сделала. Инстинкта самосохранения у тебя не больше, чем у лемминга. Но мне двадцать девять лет, и я не думаю, что на этом надо остановиться. Я предполагаю прожить на сорок один год больше, видишь ли.
