Кто такие мирмидонцы? - [6]

Отдельный и особый вопрос, почему дружина, в которой много было таких же чужеземцев, как вождь, с такою же судьбою изгнанников, а потому связанная со своим предводителем теснее, чем воинство автохтонов, почему она звалась «мирмидонцы». Эпос ничего об этом не сообщает и, быть может, не знает. Но как бы то ни было! Ни в одном месте Гомер не дает оснований однозначно понимать мирмидонцев как народ, как племя.

* * *

Существует несколько античных преданий, связывающих имя мирмидонцы с муравьями-мирмеками либо через имя родоначальника Мирмидона (см., например, Schol. Pind. Nem. III. 21, Schol. Lyc. 176), либо непосредственно.

1. Мирмидонцы – это муравьи, по просьбе царя Эака превращенные Зевсом в людей, после того как чума опустошила остров Эгину (Hesiod. fr. 93 Flach, Apoll. III. 12. 6, Schol. Pind. Nem. III. 21, Schol. II. 180, Tz. Lyc. 176, Nonn. XIII. 209 sq., Ovid. Met. VII. 469 sqq., Strabo. 8. 6. 16, 375, Hyg. fab. 52, Etym. Magn. 596, 5 sq., Serv. Ad Aen. II. 7, «Мирмеколюди» – название комедии Ферекрата, Athen. VI. 229 a). 2. Мирмекс-Муравей – имя девушки, спорившей с Афиной о чести изобретения части плуга; она была превращена разгневанной богиней в муравья (так же как соперница в ткачестве Арахна-Паук была превращена в паука); Зевс превратил Мирмекс, а заодно и «настоящих» муравьев в людей и заселил ими пустынную в древние времена Фессалию (Serv. Ad Aen. IV. 402). 3. В облике муравья-мирмека Зевс сошелся с Евримедузой и породил родоначальника мирмидонцев – Мирмидона (Clem. Protr. p. 34 P, Arnob. IV. 26, Isid. Orig. IX. 2, 75, ср. Orph. Arg. 133 sq.). 4. Некий Мирмекс в образе Зевса сошелся с Евримедузой и породил Мирмидона (Schol. Clem. Al. Protr. p. 34 P = I. 426 Dind.).

Достраивали этого Мирмидона разными способами, но все они равноправны в своей вторичности: уже имеющимся в традиции мирмидонцам присочинен предок. Попытки же возвести имя мирмидонцев непосредственно к муравьям-мирмекам (см. Strabo, 8. 6. 16, 375, Eusth. ad Dion. Per. p. 95 Huds.) c лингвистической точки зрения не успешны: имя муравьиного народа должно было звучать мирмеконцы, а не мирмидонцы. И тем не менее, этимологическая сказка не такая уж ложь. Чтобы понять ее «намек», нужно сопоставить рационалистические версии, пытающиеся объяснить миф о превращении муравьев в людей, мифы о подобных муравьям перволюдях и, наконец, греческие сказки о муравьином народе.

Итак, описывая почву Эгины, сверху каменистую, а в глубине глинистую, Страбон говорит о бедной растительности, но хороших урожаях ячменя и тут, в этом контексте, добавляет, что миф о муравьях, превращенных в людей, – ошибка. Эгинетов, оказывается, потому называли мирмидонцами, что они, подобно муравьям-мирмекам, копая землю, добывали хорошую почву и разбрасывали по поверхности, а сами жили в ямах, скупясь на кирпичи (Strabo 8. 6. 16, 375). О жизни эгинетов в норах сообщает и Феаген (Theag. FHG IV. 511, 17; ср. Schol. Pind. Nem. III. 21, Tz. Lyc. 176). За это их звали муравьями-мирмеками, а Эак был для них культурным героем, который научил их человеческой жизни, «вывел в люди» из-под земли.

Просвещение людей одновременно с выведением их из подземных жилищ и уподобление их муравьям не может не напомнить рассказ Прометея (Aisch. Prom. 439 sqq.). Люди, которых Прометей пожалел и научил всем искусствам, «жили в бессолнечных закутах пещер, подобно легким, как дуновение, (ἀήσυροι) муравьям». У Эсхила, как в мифе и в сказке, первоначальное состояние мира описывается в терминах иного, «того» света. Прометеевы «люди» не обладают разумом, они и глядя не видят, как слепые, и слушая не слышат, подобно глухим, они похожи на образы сновидений и проводят долгую жизнь, не умея строить ни каменных, ни деревянных жилищ. Вот откуда нелепая экономия кирпича у Страбоновых эгинетов, зарывавшихся в землю! Бессолнечные глубины пещер и подобные дуновениям существа, без слуха и зренья, живущие «долгую» (т. е. вечную) жизнь, напоминают о традиционных жалобах эпитафий на расставание со светом солнца, о загробных жителях – тенях снов, о противопоставлении краткой жизни на земле долгой, нескончаемой «жизни» в преисподней. «Просвещение» первобытных людей и выведение их к свету из-под земли – одна из транскрипций известного антропогенного мифа, согласно которому Прометей не выводит хтонических перволюдей из земли, а создает их – лепит из глины. Две версии – о сотворении людей из земли и выведении их из земли, связанные с Прометеем, находят свою полную параллель в такой же паре, связанной с Эаком: либо по его мольбе после гибели людского племени Зевс создает из муравьев новое, либо сам Эак просвещает подобных муравьям диких людей, делая их собственно людьми. Муравьи функционально выполняют роль подземных, хтонических, существ – «душ» до их вселения в людей.

В мировом фольклоре подземные демоны, хтонические народцы гномов и троллей связаны с металлами, они бывают хранителями сокровищ, прежде всего золота. Интересны в связи с этим следы античных (имеющих восточные параллели) легенд о муравьином народе. Легенда об индийских муравьях величиной «почти с собаку, но меньше лисицы», которые подобно обычным для Греции муравьям закапывались в землю, а на поверхность выбрасывали золотоносный песок, известна уже Геродоту (Hdt. 3. 102, ср. Strabo 2. 1. 9). Люди нападали на муравьев, чтобы отнять золото, а те пускались за ними в погоню. Особенно красочно эти храбрые звери-насекомые описаны у Диона Хрисостома (Dion. XXXV. 23). Земля, где живут муравьи, вся сияет золотом и горами золотой пыли, так что тот, кто захочет воровать золото днем, рискует ослепнуть. Муравьи гонятся за ворами и либо гибнут сами, либо убивают грабителей. Дион отмечает их отвагу и воинственность. Следы аналогичной легенды сохранились и в Аттике. Грамматик Гарпократион (Harpoc. p. 185, 2. Dind.), комментируя аттического комедиографа Евбула (Meineke III. 215), поясняет, что некогда по Афинам распространилась молва о том, что будто бы в Гиметтских горах есть много золотого песка, охраняемого воинственными (μάχιμοι) муравьями. Взявшись за оружие, афиняне отправились в поход, а возвратясь ни с чем, смеялись друг над другом, говоря: «Надеялся хоть золота поплавить!» И в версиях Геродота-Диона и в анекдоте о легковерных афинянах мы видим подвергшееся известной рационализации (при всей его сказочности и фантастичности) представление о воинственных и опасных подземных существах, которые носили имя