Кто сильней - боксёр или самбист? - [34]
— Тимур, ты жив?
— Подожди, Толян, дай отдышаться. Это же надо было так. Пипец какой-то! Как раскалённую сковородку приложить к себе. Ну, нах, лучше в керосин окунать.
— Не ссы, гвардии прапорщик, прорвёмся! А процедуру надо повторить.
— Ну, на хрена? — выдохнул Тимур, — и так от этой химии всё покраснело и такой стояк, в жизни у меня такого не было.
— Тимур, это твой организм с немецкими мандавошками так борется. Видишь, флаг поднял. Победа будет за нами! Давай повтори всё на бис. Чтобы всё железно было.
Кантемиров выдохнул, намотал свою волю в кулак и повторил впрыск. Второй раз обошлось без крика. Видимо, нервные окончания в причинном месте уже были все сожжены. Тимур выдержал паузу, пришёл в себя после прохладного душа и переоделся во всё чистое. Одежду сложил в сумку для своей стиральной чудо-машины. Газетный свёрток мстительно сжёг прямо под окнами «Ледокола» и пошёл к вокзалу. Вот только походка у молодого человека была как у старого кавалериста...
Эксперимент с немецкой химией окончился очень даже удачно. Всех мандавошек с организма советского прапорщика смыло как морской волной. Правда, ещё с неделю Тимура мучила щетина в причинном месте. Но, молодой организм взял своё, бурная поросль вновь возвратилась на своё истинное место. Начальник войскового стрельбища Помсен в первые же дни после выздоровления сгонял на ту самую свалку и привёз ещё несколько упаковок испробованной химии. И по дрезденскому гарнизону пронеслась добрая весть о прапорщицком моментальном чуде — средстве от немецких эктопаразитов стоимостью всего лишь в одну бутылку водки «Кёрн». Народ потянулся на войсковое стрельбище Помсен за добрым и полезным. А прапорщик Кантемиров понял, что в этот раз легко отделался и надо быть впредь разборчивым в своих половых связях. О чём молодому человеку ещё долго напоминал немецкий баллончик с рисунком клеща, стоящий на книжной полке...
Глава 4 Самовольное оставление части
«Статья 246 УК РСФСР:
а) Самовольное оставление части или места службы военнослужащим срочной службы, а равно неявка его в срок без уважительных причин на службу при увольнении из части, при назначении, переводе, из командировки, из отпуска или из лечебного заведения продолжительностью свыше трех суток, но не более месяца — наказывается лишением свободы на срок от одного года до пяти лет;
б) самовольное оставление части или места службы лицом офицерского состава, прапорщиком, мичманом или военнослужащим сверхсрочной службы, а равно неявка его в срок на службу без уважительных причин продолжительностью свыше десяти суток, но не более месяца, либо хотя и менее десяти суток, но более трех суток, совершенные повторно в течение года, — наказываются лишением свободы на срок от одного года до пяти лет;
в) деяния, предусмотренные пунктами «а» и «б» настоящей статьи, если самовольное отсутствие продолжалось свыше месяца, — наказываются лишением свободы на срок от трех до семи лет;
г) деяния, предусмотренные пунктами «а» и «б» настоящей статьи, совершенные в военное время, если самовольное отсутствие продолжалось свыше одних суток, — наказываются лишением свободы на срок от пяти до десяти лет...»
Самовольные оставления части не оставили стороной и наш гвардейский 67 мотострелковый полк. И для полной ясности картины вначале остановимся на таких понятиях Советской Армии, как дедовщина и землячество. Хотя гриф секретности ещё не прошёл, откроем вам одну Большую Военную Тайну — в гвардейских частях Группы Советских Войск в Германии были неуставные отношения. Была всё же в ГСВГ и дедовщина, было и землячество. Куда же без них в тесном воинском коллективе?
Законы в войсках строгие, и они действуют так же неотвратимо, как и законы самой природы-матери. Хотя эти постулаты и не прописаны в уставах и кодексах, всё же по ним живут все сплочённые армейские коллективы, и только они определяют поведение всех солдат без исключения. В любом воинском обществе всегда будет некая форма самоуправления, и это нормально. Просто офицерам невозможно постоянно дневать и ночевать в своих подразделениях. И в царской армии, и в Советской армии, и в нынешней, да и в войсках НАТО тоже неуставные отношения были, есть и будут. Тут возникает другой вопрос: «В каких формах эти пресловутые дедовщина и землячество проявляются каждый день по службе?»
Неуставные отношения начинаются ещё с учебных воинских частей. За заборами учебок, в гражданской жизни, любое образование получается в обстановке свободы мысли студентов и доброжелательности преподавателей. Студент не ждёт от лектора подзатыльника или удара «под дых» за неправильный ответ; или, если задремал на лекции, не будет отжиматься в учебной аудитории на виду у всех остальных студентов. Ну, может быть, были исключения из этих общих правил в наших ПТУ с общежитием для иногородних ребят, где пацаны старших курсов гоняли первокурсников, устанавливая своеобразную систему «дедовщины» начального профессионального образования.
В войсках подзатыльники и отжимание являлись неотъемлемой частью учебного процесса. Дисциплинарная практика была самая простая, как фуражка прапорщика — воспитание через коллектив. Цель простая: коллектив «устанет» терпеть унижения и наказания сержантов из-за одного нерадивого курсанта и сам проведёт с ним воспитательную работу, приведёт, так сказать, к всеобщему знаменателю. Живой пример: сержант перед взводом отчитывает медлительного курсанта, не успевшего подшиться к построению:
«Кто сильней — боксёр или самбист?» — это вопрос риторический. Сильней тот, кто больше тренируется и уверен в своей победе. Служба, жизнь и быт советских военнослужащих Группы Советских войск в Германии середины восьмидесятых. Знакомство и конфликт молодого прапорщика, КМС по боксу, с капитаном КГБ, мастером спорта по самбо, директором Дома Советско-Германской дружбы в Дрездене. Совместная жизнь русских и немцев в ГДР. Армейское братство советских солдат, офицеров и прапорщиков разных национальностей и народностей СССР.
Памяти Горчева. Оффлайн-копия ЖЖ dimkin.livejournal.com, 2001-2004 [16+].
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».
«Варшава, Элохим!» – художественное исследование, в котором автор обращается к историческому ландшафту Второй мировой войны, чтобы разобраться в типологии и формах фанатичной ненависти, в археологии зла, а также в природе простой человеческой веры и любви. Роман о сопротивлении смерти и ее преодолении. Элохим – библейское нарицательное имя Всевышнего. Последними словами Христа на кресте были: «Элахи, Элахи, лама шабактани!» («Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил!»).
В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме.