Кто не знает братца Кролика! - [9]
Его ведь, единственного, хотели отмазать от сапог и шинели. Не на того нарвались! Деды-революционеры с кафедры Научного коммунизма, которые тянули его к себе в синекуру, озверели от такой наглости. Правда, забросили паршивца не на Таймыр, куда он слезно просил, а в самый центр народной Германии, но ведь и там, сукин кот, не успокоился: растолкал локтями товарищей. Лучшим стрелком заделался в танковой части. И, разумеется, порядочным секретарем. А вот следом пошли совсем серьезные вещи. Огляделся он там, задумался – и подал рапорт насчет «интернационального долга». За весь экипаж, по старинке, убогий, расписался! Начальство от такой замечательной инициативы разгорячилось не хуже бамовских лесорубов. Однако полковники любят стрелять по площадям – и, на всякий случай, позаботились о целой роте. Но самое поганое было еще впереди. Он, как и полагается порядочному, обрадовался! Он вообще радовался, словно дитя, когда его куда-нибудь посылали – на БАМ, в «группу войск» или в Афганистан. Как нарочно, перед самой отправкой решили устроить учения. Стал наш герой закрывать люк своего трижды проклятого танка, не удержал – и получил махиной! Пальцы – в лепешку. Пассионария – в госпиталь. Роту – на перевал Саланг.
Комсомольца, конечно, заштопали – но списали вчистую. Так он не изменил убеждениям: умолял, чтобы оставили на службе, рвался принести пользу. Представляю только во всей этой истории лица ребят, которых из-за такой вот искренней сволочи отправили в пекло. Меня в жар бросает, стоит представить, какие у ребят были лица!
– Упаси нас Господь от истинно порядочных людей! – изрекает Зимовский. – Еще Сервантес предупреждал об этом – правда, несколько завуалировано!
Кролик терпелив, но ему ничего не светит. Закусываем прошлогодними листьями салата и допиваем дешевое вино, не замечая дары данайца: пузатый, словно гриб-боровик, графинчик с содержимым прозрачно-чайного цвета, яркие от икры бутерброды и неизвестно откуда взявшийся в «Гноме» мелкий, рассыпавшийся дробью виноград.
После очередного карточного проигрыша Киже вновь превращается в Пьеро – брови домиком:
– Я уже и на парадную согласен – вот до чего докатился! На чердак какой-нибудь! Ну, хоть угол теплый.
Зачем он заводит свою песню? Египетская кошка Дина вновь точит во мне коготки. Пока я бездарно шлепаю картами по столу, помощницу Вия с Большой Конюшенной вполне могут тискать лапы очередного продавца шавермы. Не сомневаюсь – дрянь способна на многое. Подобные дурацкие мысли – словно шарики от пинг-понга: отбрасываешь их – прилетают обратно!
А вот Кролик нисколько не огорчается:
– Господа! Нужны деньги – не стесняйтесь! Жду здесь завтра с восьми утра.
И удалился – как ни в чем не бывало.
Гриб-боровик прощается с коньяком на удивление быстро. Васенька с подсевшим Николаем ударили по бутербродам. Зимовский подбирает виноградную дробь.
– Последняя надежда – муж уберется из города, – не прекращает бубнежку с набитым ртом поручик. – На следующей неделе, вроде, собрался навестить родню в своей долбаной Шепетовке. Неизвестно, отправится или нет. Он ведь и вернуться может с полдороги!
– Отелло удивительно проницателен, – выплевывает в кулак последние косточки актер. – Стоит мавру шагнуть за порог, и прелюбодеяние неизбежно. Вы летучей мышью прошмыгнете в окно!
– В ее квартире исключено! – пугается Киже. – Трое детей. Старший возвращается из школы в двенадцать. С двумя другими двоюродная бабуля. У меня мать, сестра, опять-таки, бабка! Но почему все так сложно в этом мире? – набрасывается на Бога. И Ему же жалуется: – Она свободна с четырех до пяти. От силы – до половины шестого! Где сейчас взять теплое место? Батарею в парадной?
– Ждите весны, мой друг! – не теряет оптимизма Портос. – Черемуха, парки. Глухие местечки, в которые не заглядывают любопытные.
– Опять весна! – капризничает Киже. – Да известно ли вам, что когда приходит весна, у нее – неотложные дела на даче! Она начинает метаться между работой и огородом. Кроме того, весной у нее обострение желудка. А кто, скажите, может расслабиться, если расслаблен желудок? И, опять-таки, придурок-муж! Весной он становится ненасытен: набрасывается на нее утром и вечером. И так каждый день – она едва ноги таскает!
