Кто бросит камень? Влюбиться в резидента - [2]

Шрифт
Интервал

С некоторых пор он невзлюбил ночные дежурства. Под конец ночных бдений стал чувствовать себя разбитым, кружилась голова, а уж если начинались головные боли, тут хоть святых выноси. Все чаще одолевали его мысли о нормированном рабочем дне, с положенным обедом и перекурами и чувством удовлетворения службой в конце рабочего дня. И надо же ему было поддаться на уговоры своего дядьки… Опять началась эта бесконечная, изматывающая круговерть оперативной работы и непреходящее чувство неудовлетворенности ее результатами.

Николай с легкой завистью поглядел на своего спутника, сержанта милиции, вполголоса беседующего с проводником. Экой ладный да подтянутый, как будто родился в шинели. И все у него впереди «в нашей юной прекрасной стране», только-только третий десяток разменял. А тут ты, старик, башкой маешься, за стенку держишься. Страшно сказать, в следующем году сорок пять стукнет.

Сержант тем временем, закончив перешептываться с проводником, обернулся к Николаю:

— Товарищ старший лейтенант, в четвертом купе едет похожий. Один в купе.

Согласно кивнув, Прохоров бодро шагнул за сержантом. Вглядываясь в номера купе, они дошли почти до середины вагона. Подойдя к двери, Николай сделал шаг назад, приложил палец к губам, показал на себя и покачал головой. Сержант понятливо кивнул.

Стучать пришлось дважды. После второго раза щелкнул замок, и сержант увидел за дверью среднего роста парня в брюках и в полосатой футболке. На вид он выглядел чуть старше его самого. Парень удивленно-непонимающе глядел на ночного гостя. Сержант, козырнув, представился:

— Сержант Меньшиков. Извините, гражданин, разрешите ваши документы?

— Пожалуйста, а что случилось? — парень в первое мгновение замешкался, потом отвернулся, взял с вешалки пиджак, что-то там поискал, переложил и снова повернулся к двери, держа в левой руке паспорт. В голосе пассажира ощущалось недоуменное напряжение, которое можно было понять — такой неожиданный поздний визит милиционера в поезде кого хочешь с толку собьет. Николай, равнодушно слушая со стороны их диалог — дело-то пустяковое, — смотрел себе под ноги. Сжав одному ему известным способом кулаки в карманах старого плаща, он пытался снять головную боль. Преисполненный важностью происходящего, сержант изучил паспорт и торжественным тоном спросил «полосатого» пассажира:

— Извините, гражданин, бумажник при вас?

— А где ж ему быть? — хлоп-хлоп по карманам, нету бумажника. — Ничего не понимаю…

— Разрешите, — сержант шагнул через порог.

Удовлетворенно вздохнув, Прохоров, тихо ступая, прошел в купе проводника. Пусть сержанту сполна достанется благодарность пассажира за хорошую новость, а воспоминания о советской милиции с этого момента всегда будут ассоциироваться у него с образом сержанта Меньшикова. Но что-то тем не менее зацепило сознание Николая, и это «что-то» даже пересилило головную боль. Присев в купе на место, которое услужливо освободил пожилой проводник, он попросил воды и в следующий момент понял, что привлекло его в пассажире — акцент. Едва ощутимый прибалтийский акцент. «Любопытно, — подумал Прохоров и тут же осадил себя. — Вот так, в поезде, ни с того ни с сего зайдет к тебе в купе милиционер поздно вечером да начнет сюрпризами одаривать, так ты не только с прибалтийским, но и с китайским акцентом заговоришь».

Сержант вернулся через несколько минут с довольным выражением лица. Попросив проводника побыть в коридоре, Николай закрыл дверь и предложил Меньшикову дословно передать состоявшийся разговор.

— Значит, зовут его Лещинский Леонид Иосифович, проживает в Минске по улице Опанского, дом сорок шесть, квартира два. Работает…

Николай перебил:

— Какая улица?

— Улица Опанского.

— Интересно… продолжай.

— Ну вот, значит, работает в облпотребсоюзе снабженцем. В Москву едет в командировку в Центросоюз, командировочное я проверил, все путем. Сначала растерялся, даже испугался, по-моему, а потом так обрадовался. Он ведь даже не заметил, как у него бумажник свистнули. Кстати, я забыл спросить, этого жулика поймали?

— Поймали-поймали. Как, ты сказал, его фамилия? — перебил Прохоров.

— Так… Лещинский, — сержант, похоже, обиделся на невнимательность сыщика.

— А какая фамилия отправителя была в телеграмме?

Меньшиков наморщил лоб, потом для верности достал бумажку:

— Владимиров.

На лице Прохорова появилось заинтересованное выражение.

— А ты его об этом не спрашивал? Ну, почему он другой фамилией подписался?

По паузе было видно, что сержант расстроился.

— Виноват, товарищ старший лейтенант, как-то из головы вылетело…

— Ладно, сержант, слушай сюда… — намеренно властный полушепот Прохорова заставил сержанта вытянуться во фрунт. — Сделаем так…

Теперь в купе Полосатого постучал проводник. Едва парень открыл дверь, как проводник, извинившись, указал на Прохорова:

— Вот товарищ поедет с вами до Москвы.

Николай поздоровался из-за спины проводника. Тот, повернувшись к сыщику, со всей любезностью зачастил:

— Располагайтесь, пожалуйста. Постель брать будете?

Прохоров отрицательно покачал головой.

— Чаю не желаете?

Прохоров заговорщицки взглянул на парня и слегка подмигнул:


Еще от автора Виктор Сергеевич Давыдов
Девятый круг. Одиссея диссидента в психиатрическом ГУЛАГе

«Девятый круг» — это рассказ о карательной психиатрии, возникшей в СССР по инициативе Ф. Дзержинского в начале 1920-х. Проходили десятилетия, а в советских спецбольницах сидели тысячи совершенно невиновных людей и ничего не менялось. О существовании спецпсихбольниц журналист и правозащитник Виктор Давыдов знает не понаслышке: он сам был их заключенным. В этих секретных учреждениях, в отличие от обычных островов «архипелага ГУЛАГ», заключенные уже как бы не существовали. Их заявления в государственные органы не рассматривались, увечья и смерть не расследовались, да и срок не определялся законом.


Рекомендуем почитать
Нелегалы 2.  «Дачники» в Лондоне

Во 2-й часта книги рассказывается о проведенных советской разведкой в 1950–1960 годах блистательных операциях по похищению самых оберегаемых в Великобритании тайн по созданию бактериологического оружия. В повести действуют не вымышленные герои, а реальные люди — крупные политики и дипломаты, замечательные советские разведчики Конон Молодый, Леонтана и Моррис Коэны, иностранные агенты экстра-класса — англичане Джордж Блейк, Гарри Хаутон и Этель Элизабет Джи.


Ночной рейс в Париж

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Серая зона

Остросюжетный роман, который можно определить как "почти быль". Некоторые события, кажущиеся неправдоподобными, происходили в действительности с участием либо самого автора, либо его друзей и коллег. И наоборот, эпизоды и ситуации, которые выглядят вполне реальными, являются плодом воображения и игры. Граница между правдой и игрой размыта и проходит где-то внутри повествования. Такая фактура художественной ткани придает дополнительный смысл названию — серая зона лишена контрастности и четкой цветовой гаммы.


Ликвидаторы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Слоник из яшмы. По замкнутому кругу

В этой книге вы прочтете две приключенческие повести «Слоник из яшмы» и «По замкнутому кругу». Обе они рассказывают о том, как благодаря смелости и находчивости сотрудников КГБ был разоблачен и пойман опасный шпион. Вторая повесть является продолжением первой.


Прямой репортаж в 5

Его зовут Бонд. Джеймс Бонд. Он – профессиональный спасатель человечества. Он – любитель женщин… тоже профессиональный.