Кто брал Рейхстаг. Герои по умолчанию... - [41]

Итак, рассказ бывшего гвардии младшего лейтенанта: «Я, конечно, видел только то, что было непосредственно перед моими глазами, перед моей пушкой. Так вот: и я, и мои товарищи в первые же часы сражения столкнулись с тем, что немцам удалось вывести из-под удара большое количество войск. Получилось, что мы, в общем-то, молотили по пустым укреплениям. И хотя большинство из этих сооружений мы смели, но живой силы в дальнейшем у противника оказалось достаточно, чтобы оказать серьезнейшее сопротивление нашей пехоте и танкам.

Правда, потом дело пошло веселее. Мы обходили сильно укрепленные пункты и с ходу врывались в маленькие городки, где, порой даже не отцепляя орудий, одним автоматно-пулеметным огнем разгоняли какие-то комендантские команды. И продолжали двигаться вперед… »

Толковые герои порой идут в обход

Итак, командующий 1-м Украинским фронтом маршал Конев тоже столкнулся с немецким «перекатом». Но быстро приспособившись, дальше двинулся не в лоб, а охватами, обходя передовыми отрядами укрепленные участки и оставляя эти очаги сопротивления для основательной, «капитальной» обработки войскам второго и третьего эшелонов.

Ну а как же на 1-м Белорусском?

Располагавший несравненно большими силами, но загнавший при этом себя в постоянный цейтнот Г. Жуков эту контригру немцев предпочел проигнорировать. А все потому, что им же намеченный график стал срываться буквально с первых шагов. Во второй половине первого дня наступления наша изрядно поредевшая пехота довольно прочно застряла в низине перед Зееловскими высотами. И тогда, рассчитывая переломить ситуацию, Жуков пошел «ва-банк». Он отказался от первоначальной идеи ввести бронетехнику в чистый прорыв. И силы, предназначенные для развития оперативного успеха, решил применить для прорыва тактической обороны. Вот что по этому поводу на послевоенном «разборе полетов» сообщил командующий 1-й Гвардейской танковой армией генерал-полковник М. Катуков: «Когда мы вышли к Зееловским высотам, развернулись и устремились вперед, все наши попытки успеха не имели. Все, кто высунулся вперед, моментально горел, потому что на высотах стоял целый артиллерийский корпус противника, а оборона немцев на Зееловских высотах сломлена не была…» [31]

Дальнейшие детали – как его подбитые танки сначала перегородили проезжую часть единственной среди пойменных болот и насквозь простреливаемой противником дороги на Зеелов, а потом закупорили и кюветы; как маневрировали командиры уцелевших машин на крутых зееловских склонах, стараясь вскарабкаться на них уступом и тем самым неминуемо подставляясь уязвимой бортовой броней, – обо всем этом командарм распространяться не стал. А лишь подвел печальный для своего соединения итог первого дня наступления: «…Ведь у меня погибли 8 тыс. танкистов, 4 командира бригад, 22 комбата, несколько командиров полков, две сотни танков…» [32]

Не многовато ли после нанесения по врагу «удара невиданной силы»?

И все же вторую полосу немецкой обороны после мощнейшей артиллерийской и авиационной подготовки удалось прорвать. Но только лишь к исходу следующего дня, то есть 17 апреля. При взятии Зеелова особенно отличился один из корпусов танковой армии Катукова. Отличился как раз нестандартными, маневренными действиями. Углядев возможность прорваться по линии железной дороги, рассекавшей Зееловские высоты километрах в пяти севернее города, командир корпуса генерал Бабаджанян основными силами отвлек внимание противника, а отдельную бригаду прямо по железнодорожной насыпи бросил в прорыв, с заходом в тылы вражеских боевых порядков…

В этот же день «именинником» стало и другое соединение армии Катукова – приданный ему танковый корпус под командованием генерала И. Ющука. Впрочем, основную работу для последнего сделали гвардейцы 2-й танковой армии С. Богданова, которые вместе с 3-й ударной армией, с входящей в ее состав 150-й дивизией, наступали гораздо севернее. Чтобы хоть как-то сдержать мощно напиравших «богдановцев», немцы срочно перебросили им навстречу с соседнего участка дивизию.

В результате на какое-то время в сплошной обороне противника образовалась щель. Вот в эту-то щель и успел вклиниться корпус Ющука…

«Цветочки» в штабах и «ягодки» на полях

Нешаблонные действия танкистов имели, очевидно, важные и далеко идущие положительные последствия для всей операции. Но для командующего фронтом, явно рассчитывающего на большее, данный успех был сущей малостью. Ведь шел уже второй день операции. А решающие события и накал сражения лишь только подходили к высшей точке. По справедливости, образовавшуюся задержку Г. Жуков должен был бы записать на свой счет. Ведь по первоначальному плану Ставки ВГК, имея в распоряжении фронта два мощных «бронированных кулака», он достаточно оперативно мог решить задачу обхода Берлина с севера, по менее укрепленным районам. Но, добившись своего от Верховного, маршал эти «кулаки» сам же и «растопырил». По северному маршруту он направил только одну танковую армию – 2-ю Гвардейскую под командованием генерал-полковника С. Богданова. Первой же, той самой Гвардейской М. Катукова, приказал действовать в обход Берлина южнее. Не потому ли, что на подходе к германской столице она – кроме всего прочего – как бы «подсекала» дорогу главному жуковскому сопернику – соединениям 1-го Украинского фронта маршала И. Конева?