Кто брал Рейхстаг. Герои по умолчанию... - [16]
Ну надо, так надо. Полстраны тогда шагало и пело: «Если завтра война, если завтра в поход…» Хотя если уж начистоту – душа лежала совсем к другому: к философии, литературе, языкам. А более всего к любимым математике с радиотехникой.
Казалось, с мечтами и планами придется лишь немного повременить. Кто же мог предположить, что это «немного» растянется на целых четыре года.
…22 июня, в первый же день войны, их полк отправили пешим ходом на передовую. Почти весь путь колонна шла навстречу нескончаемому потоку беженцев и неоднократно попадала под бомбежку. Несмотря на всеобщую неразбериху и даже панику, видно, отнюдь не везде организационные начала в армии были подавлены. Потому что на подходе к передовой тех из рядовых, у кого было среднее, среднеспециальное и незаконченное высшее образование, сбили в отдельную группу и отправили в Харьков, в школу сержантов.
По окончании оной новоиспеченного младшего сержанта Чернышева откомандировали на крупный артиллерийский склад. А уже оттуда, назначив начальником караула, с целым эшелоном боеприпасов отправили на Западный фронт.
От Харькова до пункта назначения – станции Новодубинская – состав тащился… два месяца. И все это время сопровождавший эшелон караул находился в невероятном напряжении. По сторонам все время возникали какие-то душераздирающие, давящие на психику сцены: то беспомощно мечущаяся по привокзальному перрону толпа гражданских, то окутанные дымом пожарищ поселки и города, то полевой аэродром с закопченными остовами уничтоженных еще на земле краснозвездных самолетов.
Конечно, больше всего напрягали налеты вражеской авиации. Безнаказанная наглость, с которой она хозяйничала в нашем небе. А еще понимание того, что попади в их эшелон хоть одна, самая маленькая бомбочка – от всего караула даже пуговицы от гимнастерки не останется.
Однако, как ни странно, но всю дорогу им почему-то фантастически везло. Даже тогда, когда эшелон попал под жуткую бомбежку в Вязьме. Как на грех, к этому моменту все многочисленные пути этого крупного транспортного узла были буквально забиты железнодорожными составами. Впритык друг к другу, словно сельди в бочке, на станциях Вязьма-1, Вязьма-2, Вязьма-3 и т. д. стояли бесконечные вереницы вагонов, в которых наряду с другими крайне необходимыми фронту грузами находились сотни, тысячи тонн взрывчатых и горюче-смазочных материалов. Позже поговаривали, что среди эшелонов затесался даже целый состав с ОВ – боевыми отравляющими веществами.
И вот все это гигантское взрывоопасное хранилище на колесах средь белого дня и при ярком солнечном свете, без всякого противодействия с земли или воздуха бомбили и расстреливали проносящиеся на бреющем полете «Юнкерсы».
Вокруг, казалось, полыхало и взрывалось все, даже небо…
Спасение от этого ада караул во главе с младшим сержантом Чернышевым нашел поначалу в небольшом примыкающем к обочине крайнего железнодорожного пути болотце. Пересидев там налет, чуть ли не на ощупь перебрались сквозь пелену густого дыма на противоположный сухой берег. И побрели к ближайшему неразрушенному жилью. Таковое обнаружилось лишь в виде полупустой деревеньки. Переночевав там, бойцы поутру решили на всякий случай вернуться на пепелище. К их полному изумлению, состав стоял цел и невредим. Вагонов с ОВ вообще не было. Как потом выяснилось, какой-то машинист – отчаянный, видно, парень – успел к своему паровозу подцепить страшный состав и в самый последний момент «выдернул» его из адского пекла…
Однако в самой Вязьме спасать, собственно, было нечего. Перед тем, что раньше было зданием вокзала, прямо по земле змеились скрученные невероятно высокой температурой рельсы. Шпал под ними не было – они выгорели начисто.
Но за вокзальными руинами картина была еще более страшной. Там, где еще вчера был город, жилье, люди, насколько охватывал глаз, простиралась дымящаяся пустыня. Ее «оживляли» лишь основания стен да сиротливые ряды одиноких печных труб…
Сказать, что сержанту и его подчиненным в очередной раз редкостно подфартило, значит ничего не сказать. По одному из наскоро восстановленных путей их под завязку забитый не одной тысячей отложенных на время смертей эшелон продолжил свой многодневный бег к конечному пункту назначения – арт-складу Западного фронта.
Камень с души у Чернышева и его ребят свалился только после передачи груза. Задание было выполнено. Однако после этого стало сразу же ясно, что здесь до них больше никому дела нет. И надо как-то самим добираться до своей части. Другого способа, кроме как идти пешком, не нашлось. Вот так и шагали походным порядком, преодолевая усталость и легкое головокружение от голода, до самой Москвы. Харьков к тому времени уже сдали. И с родным полком им помогли воссоединиться уже на марше: его поредевшие батальоны уходили в направлении Сталинграда. Сколько еще частей и даже соединений отходило с ними, сержант Чернышев точно сказать не мог. Но очень много. Потому что в память врезались картинки, напоминающие перемещение знаменитого «железного потока» времен Гражданской войны в описании писателя Серафимовича. Орудие на конной тяге с пристроенной на лафете детской коляской. Измученные командиры во главе своих подразделений и с домочадцами в обозе. Сами бойцы (кто поймал в степи лошадь – верхами, кому меньше повезло – пешим порядком) целыми днями месили жирную, противно чавкающую под ногами осеннюю грязь.
Отечественный общепит — очень важная составляющая нашей общей истории. Да еще прямо-таки «нашпигованная» литературными цитатами, всевозможными воспоминаниями, легендами, байками и даже анекдотами, без которых на Руси не обходилась почти ни одна трапеза. Повествование Н. Ямского поведет читателя через давно уже не существующие или совершенно преображенные ресторанные залы Москвы. Задержится у столиков кафе и стоек баров, которые если где и сохранились, то лишь в памяти современников. Речь в книге пойдет и о вкусных вещах.
«Ваше величество, позвольте матери припасть к стопам вашего величества и просить, как милости, разрешения разделить ссылку ее гражданского супруга. Религия, ваша воля, государь, и закон научат нас, как исправить нашу ошибку. Я всецело жертвую собой человеку, без которого я не могу долее жить. Это самое пламенное мое желание. Я была бы его законной супругой в глазах церкви и перед законом, если бы я захотела преступить правила совестливости. Я не знала о его виновности; мы соединились неразрывными узами. Для меня было достаточно его любви…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Текст воспроизведен по изданию: Письма Бичурина из Валаамской монастырской тюрьмы // Народы Азии и Африки, № 1. 1962.
Плачевная ситуация в российских деревнях известна всем. После развала масштабной системы государственного планирования исчезли десятки и сотни тысяч хозяйств, произошел массовый отток населения из сельских районов, были разворованы последние ценности. Исправление ситуации невозможно без эффективного самоуправления в провинции.Организованный в 1997 году Институт общественных и гуманитарных инициатив (ИОГИ) поставил перед собой цель возрождения сельских районов Архангельской области и добился уникальных результатов.
В настоящее издание включены все основные художественные и публицистические циклы произведений Г. И. Успенского, а также большинство отдельных очерков и рассказов писателя.
В настоящей книге Конан Дойл - автор несколько необычных для читателя сюжетов. В первой части он глубоко анализирует произведения наиболее талантливых, с его точки зрения, писателей, как бы открывая "волшебную дверь" и увлекая в их творческую лабораторию. Во второй части книги читатель попадает в мистический мир, представленный, тем не менее, так живо и реально, что создается ощущение, будто описанные удивительные события происходят наяву.