Кто боится современного искусства? - [15]

? Если его восприятие субъективно, может, стоит начать с того, чтобы позволить зрителю входить с ним в контакт самостоятельно? И только после этого уже предлагать делиться впечатлениями с остальными? Так что если музей претендует на то, чтобы вдохновлять людей, пожалуй, лучше бы он двигался к достижению этой цели, исполняя роль творческого посредника, а не функционируя как склад залежавшихся товаров → см. Т.

Прикольно!

Гигантские горки, надувное пружинистое святилище Стоунхенджа, заполненный под завязку воздушными шарами зал: современное искусство может быть прикольным – и, конечно, вам это нравится! Вдоволь попрыгать на арт-объекте – приятный и полезный опыт, особенно если его приобретаешь в строгих сковывающих декорациях. В угоду публике художники и музеи напрямую обратились к тому, что заставляет людей наслаждаться жизнью, и вот вам результат – веселые забавы нередко стоят теперь во главе угла. Ведь веселье обладает невероятной властью как нарушающее привычный общественный порядок (например, крик что есть мочи и непринужденная болтовня с незнакомцами), как подбивающее на шалости (оно откроет ту грань вашего характера, о которой ваш супруг с десятилетним стажем, может, и понятия не имел), как создающее ощущение чуда и бытия здесь и сейчас (забудьте о жизненных невзгодах!) → см. А.

Но чем больше людей стекается к подобным работам, часами простаивая в очередях, чтобы вдоволь повеселиться и сделать фантастические кадры для своего профиля в Фейсбуке, тем громче общедоступное искусство обвиняют в инфантильности, а также в том, что оно потакает вульгарному вкусу и подкармливает жадные до зрелищ СМИ. Спору нет, безоглядное стремление к банальному развлечению зрительской аудитории и увеличению ее численности вредно для культуры тем, что оно создает моду на искусство простое, но недостаточно глубокое – искусство наподобие фастфуда. Критики заявляют, что доступность такого рода искусства (его способность вызвать мгновенный отклик и интерес) является следствием недостатка или даже отсутствия – как у зрителей, так и у самих художников – мысли.

Считаете ли вы подобные объекты искусством, предназначенным для всех органов чувств, или же не более чем впечатляющей игровой площадкой – в любом случае следует признать, что они способны подогреть воображение зрителя и увлечь его. Пусть посещение этих объектов входит в программу воскресного отдыха для широкой публики – для кого-то оно же обернется шансом получить по-настоящему вдохновляющий опыт. Прикольное произведение запросто может стать как раз тем толчком, в котором мы нуждаемся, чтобы открыться всему, что только может предложить современное искусство. И разве есть лучший способ убедить вашего шестилетку в том, что музеи – это вовсе не скучно?!

Дети развлекаются на работе Джереми Деллера Святотатство (2012), выполненной по заказу Международного фестиваля визуальных искусств в Глазго и мэрии Лондона. При поддержке Совета искусств Великобритании эта работа объехала всю страну.

Н. Ненавистники и поклонники

Кто решает, что важно?

Говорят, раз уж ты в тренде, то в тренде; но кто решает, кто «в тренде», а кто – нет? Ежегодные рейтинги «кто есть кто» в мире искусства существуют не только для того, чтобы было о чем посплетничать. Они информируют, кто же дергает за ниточки, и в них регулярно всплывают одни и те же имена. От этих-то законодателей мод мы и узнаем фамилии художников, о которых еще год назад и слыхом не слыхивали.

Начнем с суперкураторов. Служат они где-либо или нет, направление их интеллектуальных поисков, их предпочтения в выборе художников имеют невероятное влияние → см. Л. Принять участие в проекте, организованном кем-то вроде ХУО (для тех, кто не в курсе: Ханс Ульрих Обрист, главный куратор лондонской галереи Serpentine), – это символ признания и почти гарантия немедленной международной известности. Но чем же, собственно, эти кураторы так замечательны? Тем, что представляют художников, чье творчество раздвигает границы нашего понимания искусства, тем, что заставляют нас переосмыслить сам феномен художественной экспозиции, – и потому их выставки всегда достойны внимания. Положительный прием и публичная известность художника, которые следуют за включением его работ в мероприятия такого рода, могут стать переломными моментами его художественной карьеры. Они влекут за собой новые возможности в плане выставочной практики и общения с прессой, а также рост цен на произведения и ажиотаж среди галеристов и коллекционеров.

Далее – крупные коллекционеры. Они как на работу ходят по самым громким выставкам суперкураторов, пересекая земной шар, чтобы быть в курсе относительно всех новоявленных звезд и актуальных тем. В то время как некоторые из них стараются оставаться в тени, другие не менее известны, чем скупаемые ими художники и собранные ими коллекции. Порой они даже основывают собственные музеи, где демонстрируют свои собрания, как, например, Дэвид Уолш со своим Музеем старого и нового искусства на Тасмании или Бернарду Пайш с музеем Инхотим в Бразилии. Несмотря на то что они чаще всего обеспечены целым штатом консультантов, об их коллекциях принято говорить как о прямом отражении их личных вкусов. Впрочем, коллекционеры могут позволить себе роскошь проявить больше легкомыслия в распоряжении материальными средствами, чем государственные музеи, – ведь они не ограничены строгими закупочными процедурами