Ксеркс - [75]
— И выпорол его?
— Нет. Биас выбежал на улицу и закричал, что побежит прямо в храм Тесея, служащий убежищем рабам, и потребует, чтобы архонт продал его более доброму господину. Тут Демарат вдруг простил его, подарил пять драхм и велел обо всём молчать.
— И он тут же проболтался тебе? — Гермиона не сумела сдержать улыбку, но в глазах её промелькнуло отчаяние. — О, отец Зевс, против Демарата лишь свидетельство раба… Я слабая женщина, а он один из влиятельнейших людей в Афинах. Пошли же мне силы узнать горькую правду.
— Успокойся, кирия, — проговорил Формий рассудительным тоном. — Алетейя, владычица правды, дама терпеливая, однако она всегда говорит своё слово. Вот увидишь, надежда ещё не утрачена.
— Не смею надеяться… Если бы я только была мужчиной! — воскликнула Гермиона.
После этого она не один раз поблагодарила Формия, не позволила ему отказаться от денег и попросила заходить почаще и приносить ей с Агоры самые свежие новости о войне.
— Мы друзья, — заключила она, — лишь мы с тобой знаем, что Главкон ни в чём не виновен. Разве это не основание для дружбы?
Формий заходил частенько, быть может, радуясь возможности побыть подальше от докучливой супруги. Иногда он рассказывал Гермионе о продвижении Ксеркса, иногда передавал сплетни Биаса о своём господине. Новостей, собственно, было немного, однако разговоры эти придали уверенности Гермионы твёрдость адаманта. Каждую ночь она повторяла над колыбелькой спящего Феникса:
— Расти быстрее, макайре, расти сильным, у тебя есть дело. Отец твой взывает к отмщению, пусть даже из Аида.
После ухода флота в Афинах воцарилась тишина. На улицах можно было встретить лишь рабов и седобородых стариков. Лавочки на Агоре опустели, но кучки старцев сидели в тени портиков, дожидаясь появления архонта, ежедневно зачитывавшего объявления о продвижении Ксеркса. Пникс опустел. Гимнасии закрылись. Суеверные люди то и дело возводили очи к небесам, пытаясь по полёту коршунов определить счастливое или несчастное предзнаменование. Жрицы весь день и всю ночь напролёт распевали свои молитвы на вершине Акрополя, а на огромном алтаре Афины чадили всё новые и новые жертвы.
— Леонид бьётся у Фермопил. Флот сражается у Артемизия, возле берегов Эвбеи. Первое нападение варваров отражено, но судьба Эллады ещё не решена.
Такими были скудные новости. Сильное войско Спарты вместе с её союзниками всё ещё торчало на Истме, вместо того чтобы поспешить на помощь отважной горстке храбрецов Леонида. Старики качали головами, алтари принимали новые жертвы, а женщины оплакивали своих детей.
Закончился первый день, принёсший весть о сражении. Второй был подобен ему во всём, только оказался ещё более напряжённым. Гермиона даже не представляла, что улитка, имя которой время, способна ползти столь неспешно. Никогда ещё не осуждала она в такой мере нерушимый обычай, заставлявший знатных афинянок сидеть безвылазно в доме, словно рак-отшельник в своей раковине, даже в дни всеобщего смятения и тревоги. Вечером второго дня явился ещё один пропылённый гонец. Леонид удерживает ворота Эллады. Варвары гибнут тысячами. У Артемизия Фемистокл и предводители союзных флотов одолевают выставленную Персией армаду. Однако ничто ещё не было решено. Спартанское войско не желало уходить с Истма, и Леонид вынужден был оставаться в одиночестве. Село солнце, и тысячи людей молили бога о том, чтобы он побыстрей выехал на своей колеснице на небо. Едва засерел рассвет, все Афины были уже на ногах… Люди ждали, забывая о еде. Истинно необходимыми были лишь новости.
Наступил уже полдень, когда пора было закрывать лавки, если только в Афинах могли отыскаться открытые, когда Гермиона сердцем почувствовала, что с поля битвы прибыли новости, и новости злые. С самого рассвета она сидела вместе с матерью у верхнего окна и то и дело поглядывала в сторону Агоры, куда должен был спешить вестник. В каждом окне вдоль всей улицы видны были женские головы. Когда маленький Феникс запищал в колыбельке, Гермиона впервые сердито прикрикнула на него. Клеопис, единственная из служанок, не занятых другими делами, тщетно соблазняла свою юную госпожу фигами и пином. Гермипп ещё не пришёл с совета. Улица совсем опустела, если не считать то и дело выглядывавших женских голов. А потом всё вдруг преобразилось.
Сперва к Агоре, тяжело дыша, пробежал мужчина. Сбившийся гиматий развевался за его плечами, однако он не останавливался, чтобы привести в порядок свою одежду. Потом послышались крики — сперва одиночные, они слились в общий хор, подобный не реву, но заунывному ропоту морских волн, словно тысячи людей, собравшихся на рыночной площади, дружно застонали от мучительной боли. Пронзительные и жуткие голоса ледяной рукой стиснули сердца ожидающих женщин. На улице появились бегущие, и наконец вся улица, рабы и старцы, дружно заторопились к Акрополю. Выглядывавшие из окон женщины тщетно обращались к валившей по улице толпе:
— Что случилось? Во имя Афины, скажите нам, что случилось?
Ответ пришлось ждать долго, и вот на улице показался бегун, направлявшийся не к Агоре, а от неё. Впрочем, всё было ясно и без его криков.
Уильям Стернс Дэвис, американский просветитель, историк, профессор Университета Миннесоты, посвятил свою книгу Древнему Риму в ту пору, когда этот великий город достиг вершины своего могущества. Опираясь на сведения, почерпнутые у Горация, Сенеки, Петрония, Ювенала, Марциала, Плиния Младшего и других авторов, Дэвис рассматривает все стороны жизни Древнего Рима и его обитателей, будь то рабы, плебеи, воины или аристократы. Живо и ярко он описывает нравы, традиции и обычаи римлян, давая представление о том, как проходил их жизненный путь от рождения до смерти.
Действие романа одного из самых известных и загадочных классиков нидерландской литературы начала ХХ века разворачивается в Индонезии. Любовь мачехи и пасынка, вмешательство тайных сил, древних духов на фоне жизни нидерландской колонии, экзотические пейзажи, безукоризненный, хотя и весьма прихотливый стиль с отчетливым привкусом модерна.
Уильям Стирнс Дэвис, профессор истории Университета штата Миннесота, рассказывает в своей книге о самых главных событиях двухтысячелетней истории Франции, начиная с древних галлов и заканчивая подписанием Версальского договора в 1919 г. Благодаря своей сжатости и насыщенности информацией этот обзор многих веков жизни страны становится увлекательным экскурсом во времена антики и Средневековья, царствования Генриха IV и Людовика XIII, правления кардинала Ришелье и Людовика XIV с идеями просвещения и величайшими писателями и учеными тогдашней Франции.
Роман Луи Куперуса, нидерландского Оскара Уайльда, полон изящества в духе стиля модерн. История четырех поколений аристократической семьи, где почти все страдают наследственным пороком – чрезмерной чувственностью, из-за чего у героев при всем их желании не получается жить добродетельной семейной жизнью, не обходится без преступления на почве страсти. Главному герою – альтер эго самого Куперуса, писателю Лоту Паусу и его невесте предстоит узнать о множестве скелетов в шкафах этого внешне добропорядочного рода.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.