Ксеноцид - [48]

— Неужели я рассердила свою госпожу? — услыхала Цинь-цзяо встревоженный голосок Вань-му, когда поднималась по лестнице в свою комнату.

— Богослышащие отвечают совсем другим голосам, а не твоему, малышка, ответил Ю Кунь-мей, охранник дома Хань.

Он ответил мягко. Цинь-цзяо часто удивлялась деликатности и мудрости тех людей, которых принимал на работу отец. Она подумала, а смогла бы она сама сделать настолько удачный выбор.

Лишь только она подумала об этом, то сразу же поняла, что поступила недостойно, приняв решение столь быстро и не посоветовавшись с отцом. Вань-му наверняка окажется неподходящей, и отец накажет ее саму за недостаток серьезности. Девушка представила его укоры, и одного этого было достаточно, чтобы боги тут же разгневались. Цинь-цзяо сразу же почувствовала себя нечистой. Она побежала в свою комнату и закрыла за собой двери. Горькой иронией было то, что она сама могла бесконечно рассуждать о том, сколь ненавистны ей ритуалы, которых требуют боги, сколь пусты богослужения… но достаточно было одной только мысли о нелояльности к отцу или Конгрессу, и тут же следовало выполнять обряд покаяния.

Обычно ей удавалось сопротивляться полчаса, час, иногда даже больше — сопротивляясь призыву богов, оставаясь нечистой. Но сегодня девушка не могла дождаться очищения. В какой-то мере ритуал имел смысл, структуру, начало, конец и установленные правила. Совершенно не так, как проблема Лузитанского Флота.

Уже стоя на коленях, она сознательно выбрала самый узенький, самый незаметный слой на самой светлой половице. Нынешнее покаяние должно было стать тяжелым; и может после него боги посчитают ее чистой и укажут ей путь разрешения поставленного ей отцом задания. Дорога через всю комнату заняла у Цинь-цзяо полчаса, поскольку линия все время терялась с глаз, и приходилось начинать заново.

В конце концов, измученная, с высохшими от прослеживания древесного слоя глазами, она хотела только одного — заснуть. Но вместо этого она уселась на полу перед терминалом и вызвала резюме всей своей предшествующей работы. После изучения и исключения всех бесполезных и абсурдных выводов, которые накопились за время ее работы, остались только три общие категории объяснений. Первая: что причиной исчезновения флота была естественная причина, которую — в связи с ограниченностью скорости света — астрономы пока что еще не увидали. Вторая: что прекращение связи произошло в результате либо саботажа, либо решения, принятого командованием флота. И третья: что причиной был заговор на одной из планет.

Первую категорию, в связи с характером перемещения в пространстве, можно было практически исключить. Дело в том, что космолеты летели слишком далеко друг от друга, чтобы какой-то естественный феномен уничтожил всех их одновременно. Перед отлетом эскадры корабли даже не встречались — это было бы только напрасной потерей времени, совершенно излишней, благодаря существованию анзиблей. Корабли отправились в строну Лузитании из тех мест, где они находились в момент включения их в экспедицию. Даже теперь, когда до цели оставалось, самое большее, год пути, расстояния между ними были слишком огромны, чтобы какое-либо вообразимое природное явление могло одновременно их всех достать.

Вторая категория причин тоже казалась практически столь же невозможной. Прежде всего, потому что исчез весь флот, без каких-либо исключений. Разве могли бы люди реализовать собственные планы с такой эффективностью? Причем, не оставив каких-либо следов в базах данных, профилях личности и реестрах сеансов связи, хранимых в планетарных компьютерах. Не было доказательств и того, чтобы кто-то изменял или стирал данные, или же скрывал какие-то сообщения. Если даже план родился внутри флота, этому не было никаких доказательств.

То же самое отсутствие следов говорило, что теория заговора на планетах еще менее реальна. И все три возможности оказывались совершенно неправдоподобными, если принять во внимание одновременность явления. Насколько можно было утверждать, корабли прервали связь через анзибли практически в один и тот же миг. Разница по времени составляла несколько секунд, ну, может, минут… но наверняка не больше, чем пять, никогда на столь долго, чтобы на одном корабле хоть кто-то обнаружил исчезновение другого.

Резюме было весьма элегантным в собственной простоте. Оно принимало во внимание абсолютно все возможности, все аспекты, все накопленные доказательства. И все указывало на то, что никакое объяснение вообще невозможно.

Так зачем же отец поступил со мной так, подумала Цинь-цзяо уже не в первый раз.

И мгновенно — как и всегда — почувствовала себя недостойной, раз вообще задала подобного рода вопрос, усомнившись в абсолютной правоте всех отцовских решений. Ей нужно было умыться — немного, лишь бы избавиться от нечистоты своих мыслей.

Но этого она не сделала, позволив, чтобы глас богов набухал в ней, чтобы божественный приказ сделался более суровым. Но на сей раз она сопротивлялась не ради тренировки выдержки. Девушка совершенно сознательно пыталась обратить внимание богов к собственной персоне. Только уже когда потребность в очищении стало мешать ей дышать, когда любое прикосновение к собственному телу поднимало волну отвращения, только лишь тогда высказала она собственный вопрос.