Крысы - [50]
Вспугнутая белка, попавшая в сноп света, отбрасываемого фарами, взбирается на бук и исчезает. Тишина… потом шаги.
Жак подходит к автомобилю, открывает дверку, видит тело. Он взволнован, у него такое ощущение, словно у него сжимается и быстро разжимается сердце.
Из кармана он вытаскивает фонарик. Перерезанная сонная артерия, из которой брызжет кровь, мертвое распухшее лицо. Сердце у него снова сжимается. Ом узнает Филиппа Руссена и качает головой: «Бедняга… такой молодой…»
Осколки стекла, серые подушки в красных пятнах, погнутая дверка, мягкое, еще теплое тело.
Он снимает пальто и накрывает труп.
Грязное белье зажато между спинкой переднего сиденья и задней скамеечкой.
XXIX
— Обойдется без всяких трудностей. Обычное введение в наследство, будьте покойны, мадам Руссен, обойдется без всяких трудностей, и скоро вы будете избавлены от печальных формальностей.
У мадам Руссен подступает к горлу, будто ее душит одержанное рыдание, отчего колышется ее тяжелым траурный креп. Между, тем как нотариус Персон, склонившись над бюро, заваленным делами, которые он перелистывает осторожно, как и подобает человеку благоразумному, — закрывает глаза, словно соболезнуя горю старой дамы; трагическая смерть ее сына — лишний доход для самой солидной нотариальной конторы в городе.
Мадам Руссен сидит слева от бюро в стиле Ампир, почти напротив гравюры эпохи Луи-Филиппа, всей ступней опираясь на ковер, в котором уже просвечивают линялые нитки основы; она следит пожелтевшими от больной печени глазами за короткими пальцами, бегающими по гербовой бумаге.
Племянница, Эвелина Майе, неотступно сопровождающая ее в грустных, но неизбежных хождениях, где имя Филиппа соединяется с определенным количеством гектаров земли, которые он унаследовал после смерти бабушки, сидит направо от бюро. Она изучает диплом мосье Персона, вставленный в раму и повешенный на стену.
Мраморные часы наполняют комнату монотонным тиканьем.
Нотариус считает про себя.
Мадам Руссен откидывает с лица вуаль, который благодаря своей тяжести, спадает ей на щеки. Креп подчеркивает бледность жирного лица. Отвислые щеки — доминирующая черта ее лица — ограничены желтовато-лиловыми кругами под глазами.
Креп ниспадает до ножек стула. Неужели это дряблое тело осело навсегда, словно из него вынули жизненный нерв, осело с того момента, когда продолжительный звонок пробудил ее ото сна, полного гордых мечтаний?
Получасовая поездка ночью в автомобиле. Рыдания, в которых отчаянье достигло предела. Искусанные до крови губы при виде трупа, покрытого пальто. Вопли муки, оцепенение предельной муки, потом в качестве испытанного средства — молитва около тела, зажатого между железом и стеклом, освещенного фонарями фермеров, стоящих вокруг с обнаженными головами.
И когда около узлов с бельем, которые она машинально ощупала, ее пальцы наткнулись на пушистый мех, — мысль заработала с обычной логикой: вывод фактов из вещественного доказательства. Сын ее был с женщиной, и ненависть и отчаяние усилили ее скорбь.
Она запрятала в карман своего дождевика потертую горжетку Клер, и слезы ее иссякли.
Смерть сына не только отрывала у нее кусок живого тела, нет, в ней было что-то позорное, что надо было скрыть от людей. И когда взошла заря над местом катастрофы, около изгороди, за которой высились буки, утром уже не казавшиеся таинственными, — мать вышла из комнаты на ферме, где лежал покойник. Она вернулась на место происшествия и принялась искать среди осколков другие доказательства проклятой распущенности сына.
Больше не было ничего.
Надо жить, чтобы скрыть глупости сына, который стремился навстречу своей судьбе.
И пока Эвелина Майе, в плотно облегающем черном костюме с белым кружевным жабо внимательно прислушивается к мыслям тетки, нотариус мелким почерком записывает что-то на полях дела.
Мраморные часы монотонно отмечают секунды; по временам шумное дыхание старой дамы заглушает их тиканье.
Эвелина примиряется с мрачным кабинетом, со скукой, которой пропитаны груды дел, пыльный ковер. Она не может оставить тетку, наследницей которой она является. И хотя в глазах у нее покорная печаль, подобающая кабалистике деловых бумаг, ее пышное тело рвется из строгого костюма, из простой белой блузки. Рядом с ее румяными щеками, алым ртом, упругой, немного тяжелой грудью, пухлыми руками — окруженное крепом лицо мадам Руссен, обвислое, с пористой кожей, кажется еще более дряблым и утомленным. Единственная связь между ними — бюро, заваленное бумагами, и в качестве символа их единения — голый череп мосье Персона, на который падает луч ноябрьского солнца, смягченный тусклыми стеклами окна.
Нотариус кончил подсчет; и когда в кабинете монотонный голос, похожий на голос ученика, равнодушно отвечающего урок, читает: «Филипп Руссен, сын Робера-Арсена-Мари Руссена и Сюзанны-Марты-Адели Леклерк супруги Руссена…» старая дама чувствует, как у нее из глаз капают слезы. Капают и останавливаются, ибо монотонный голос перечисляет: «…гектаров пахотной земли, лугов, усадьбы…» и горестное внимание сменяется картиной фермы, купленной ее матерью сорок лет тому назад у графа Сардера, построек, требующих крупного ремонта, фермеров, которым земля сдана в аренду еще до войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В 1929 году Кобаяси опубликовал повесть "Краболов", где описывает чудовищную эксплуатацию рабочих на плавучей крабоконсервной фабрике. Повесть эта интересна и тем, что в ней автор выразил своё отношение к Советскому Союзу. Наперекор японской официальной прессе повесть утверждала светлые идеи подлинного революционного интернационализма, дружбы между советским и японским народами. Первое издание "Краболова" было конфисковано, но буржуазные издатели знали, что повесть будет иметь громадный успех. Стремление к выгоде взяло на этот раз верх над классовыми интересами, им удалось добиться разрешения печатать повесть, и тираж "Краболова" за полгода достиг невиданной тогда для Японии цифры: двадцати тысяч экземпляров.
Саша Черный редко ставится в один ряд с главными русскими поэтами начала XX века. Некоторые знают его как сказочника и «детского поэта», кому-то, напротив, он представляется жестким и злым сатириком. В действительно в его поэзии звучит по-чеховски горькая нежность к человеку и себе, которой многим из нас так часто не хватает. Изысканный и грубый, лиричный и сатиричный, одновременно простой и непростой Саша Черный даже спустя сотню лет звучит свежо, остроумно и ярко.
В своем последнем завершенном романе «Взгляни на арлекинов!» (1974) великий художник обращается к теме таинственного влияния любви на искусство. С небывалым азартом и остроумием в этих «зеркальных мемуарах» Набоков совершает то, на что еще не отваживался ни один писатель: превращает собственную биографию в вымысел, бурлеск, арлекинаду, заставляя своего героя Вадима Вадимовича N. проделать нелегкий путь длиною в жизнь, чтобы на вершине ее обрести истинную любовь, реальность, искусство. Издание снабжено послесловием и подробными примечаниями переводчика, а также впервые публикуемыми по-русски письмами Веры и Владимира Набоковых об этом романе.
Альберт Бехтольд прожил вместе с Россией ее «минуты роковые»: начало Первой мировой войны, бурное время русской революции. Об этих годах (1913–1918) повествует автобиографический роман «Петр Иванович». Его главный герой Петер Ребман – alter ego самого писателя. Он посещает Киев, Пятигорск, Кисловодск, Брянск, Крым, долго живет в Москве. Роман предлагает редкую возможность взглянуть на известные всем события глазами непредвзятого очевидца, жадно познававшего Россию, по-своему пытавшегося разгадать ее исторические судьбы.
Э. М. Форстер (1879–1970) в своих романах и рассказах изображает эгоцентризм и антигуманизм высших классов английского общества на рубеже XIX–XX вв.Положительное начало Форстер искал в отрицании буржуазной цивилизации, в гармоническом соединении человека с природой.Содержание:• Куда боятся ступить ангелы• Рассказы— Небесный омнибус— Иное царство— Дорога из Колона— По ту сторону изгороди— Координация— Сирена— Вечное мгновение• Эссе— Заметки об английском характере— Вирджиния Вульф— Вольтер и Фридрих Великий— Проситель— Элиза в Египте— Аспекты романа.