Крысолов - [26]

Разместившись на водительском сиденье своего автомобиля, Шехнер зажег в салоне свет, расправил широкие плечи и довольно хмыкнул — теперь мы сравнялись с ним в росте, и ему не требовалось в разговоре со мной задирать кверху голову.

— Шутки шутками, но нам необходимо с тобой серьезно потолковать, — сказал он.

— Не возражаю. Но прежде скажи, что там с Венкой?

— Откуда мне знать, что там с твоей Венкой? Я посылал к ней сегодня своего парня. Дверь ему не открыли. Без постановления суда ломать дверь мы не имеем права. Он поговорил с соседями из ближайших домов — ничего подозрительного в последнее время они не замечали.

— Ясно, — протянул я. — Что же теперь делать?

— Ждать. Может быть, она еще объявится.

— А как с Куртом?

— Да никак. Пройдет несколько месяцев, и мы официально объявим об его исчезновении.

— Да, неприятно.

— Между прочим, вина за это лежит и на тебе. Плохо следил за своими людьми, — усмехнулся он. — Хотел спросить, тебе хватает казенного горючего на твои разъезды по городу?

— Пока хватает.

— Это — для автофургона. А для личной машины?

— Тоже, — ответил я, пытаясь догадаться, куда это Шехнер клонит: не ради скуки же он принялся за эти расспросы. Ведь я тоже не без задней мысли задавал недавно вопросы Клариссе.

— Значит, воруешь горючее под шумок на своем складе?

— Нет, не ворую.

— Ну и славно, — кивнул Шехнер. — Клиентам нравится ваша работа? Нарекания есть?

— На всех не угодишь. К тому же весь округ одними нашими силами от крыс не избавить.

— Оно вам и на руку, выгодно. От числа крыс напрямую зависят ваши заработки. Вижу, что на вино даже хватает. Сколько, например, ты сегодня положил денег себе в карман?

— Нисколько.

— Напрасно ты не желаешь говорить со мной откровенно.

— Шехнер, ты призываешь меня к откровенности, а сам говоришь сплошными намеками. Я тебя не понимаю.

— Мне искренне жаль, если так. Объясняю: все, что творится в округе, должно находиться под моим контролем — я не потерплю никакого самоуправства. Доступно я излагаю? — пристально посмотрел он на меня. — Вместо того чтобы исполнять свои непосредственные обязанности, ты разъезжаешь по округу и пристаешь к честным гражданам с всякими идиотскими расспросами. Но они в этом не нуждаются — они нуждаются, в первую очередь, в качественной работе твоей службы. Дальше такое продолжаться не может. Я долго тебя прощал, закрывал глаза на все твои проделки. Но всему есть предел, — эту фразу он подчеркнул особо, подняв указательный палец. — Эта последняя капля переполнила мое терпение. В общем, со следующего месяца ты будешь мне платить. Я не вижу иного способа научить тебя уму-разуму.

Я молчал: ждал, что он еще скажет.

— Мне известно, что ты вытягиваешь деньги с клиентов и о том, как ловчишь с новыми препаратами и снаряжением. Так же про нарушения отчетности произведенных работ, о дутой финансовой отчетности, о фиктивных нарядах. Имеются сигналы. Я тебя не виню, но теперь тебе придется делиться со мной. Если, естественно, ты хочешь оставаться на своей прежней должности.

— Спасибо, Шехнер, крайне гуманно с твоей стороны.

— Я не упомянул еще о том, что ты сплавляешь тушки околевших крыс на пищевой комбинат. Как я подозреваю, берут их у тебя там не для изготовления меховых манто.

— Лаэрт платит тебе за твое молчание, — заметил я. — Ты не находишь, что это тоже противозаконно?

Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Я чертовски разозлился на Шехнера за его неслыханную наглость, и уже был готов подраться с ним прямо здесь, в салоне машины. Для начала развернуться и двинуть ему в глаз. Он это почувствовал и ни словом, ни жестом не дал мне повода к драке.

Я выбрался из его автомобиля, пригнулся и, придерживая рукой открытую дверь, сказал:

— Ты говоришь, что все, что творится в округе, должно находиться под твоим контролем. А как же тогда Курт? Как же тогда Венка? Где они, по-твоему?

— Не знаю.

— Мне их искать, что ли?

— Не советую — этим занимается служба безопасности, — предупредил он. — Твоя помощь нам не требуется.

— Хорошо, я тебе буду платить, но и ты теперь будешь мне платить за мою работу в твоей конторе и доме. Причем, платить сполна. Кроме того, не надейся больше на мои бесплатные услуги своим приятелям и родственникам. И ждать все они станут в общей очереди.

— Ты сам давай лучше трудись, чтоб было чем рассчитаться со мной, — выкрикнул мне вдогонку Шехнер. По его убеждению последнее слово всегда должно было оставаться за ним.

— Ага, разбежался, — буркнул я.

От злости я резко рванул свою машину с места, и она быстро, лязгая чем-то внутри, помчалась по безлюдным и безликим, плохо освещенным улицам.

«Что же произошло с Шехнером? Почему он решил изменить наши давно сложившиеся отношения? В чем причина?» — задавался я вопросами, сильно сжимая в руках руль.

Задушевной дружбы мы с ним никогда не водили, но всегда ладили, и никаких конфликтов между нами не возникало. По крайней мере, до сегодняшнего дня. Я прекрасно понимал: вздорить мне с ним не с руки — поддержка начальника общественного порядка в нашем мире могла понадобиться в любой момент. Поэтому я исполнял все его просьбы и оказывал разные услуги. В свою очередь и Шехнер, не будучи глупым человеком, часто шел мне навстречу и не злоупотреблял моей помощью.