Крысолов - [24]

— Принимаю все ваши обвинения, — произнес я и приложил ладонь к груди. — Но, скажу по секрету, помимо основной работы наша служба выполняет еще и другие функции. Например, мы выясняем во всех подробностях обстоятельства тех старых случаев, когда на людей нападали больные крысиным синдромом. Нам до сих пор не известны истинные причины возникновения этой болезни, а ее нужно научиться лечить и предупреждать.

На лбу у Клариссы появились две глубокие складки — она размышляла, вероятно, то, что она услышала, вызвало у нее некоторые сомнения.

— Вы это серьезно?

— Конечно.

— Выходит, Хэнк, что вы сегодня пожаловали ко мне выполнять эти свои другие функции? — спросила она. — То есть снимать мои показания?

— Что вы, Кларисса?! Вовсе нет! — замахал я руками столь возмущенно и энергично, что даже диванчик под нами своим скрипом проявил солидарность со мной. — Боже упаси! Во-первых, я посетил вас потому, что обещал. И, во-вторых, потому, что испытывал страстное желание вас посетить. Но на моей работе этими нашими функциями начальство заморочило нам всю голову. Сами видите: сижу с вами, пребываю, без всякой иронии, в полном блаженстве, а с языка слетает разная чушь, связанная со службой. Извините, и не сердитесь, — сказал я, плеснул ей вина в бокал и пододвинулся ближе.

— Я вам не верю, вы меня обманываете. Ну да ладно, я слабая женщина, о чем вам надо рассказать? Что вас интересует?

— То, как именно все это произошло, но не в газетном изложении, — попросил я.

— Хорошо, Хэнк. Только это весьма банальная история. Однажды вечером, вскоре после смерти моего мужа, ко мне приехал его друг — правда, теперь мне трудно называть его другом. Мы сидели с ним почти как с вами, — Кларисса бросила на меня быстрый взгляд, поколебалась и продолжала: — Не вообразите, пожалуйста, себе ничего дурного, мы просто сидели и вспоминали покойного, говорили о жизни и наших насущных проблемах. Но немного погодя его речь приняла странный характер: стала нервозной, двусмысленной, с какими-то недомолвками. Потом ему начало сводить судорогой шею и я, в порядке вещей, хотела помочь человеку, а он — о, ужас! — набросился на меня, нет, не с той целью, о которой вы подумали. Он укусил меня вот сюда, — дотронулась она пальчиками до плеча и смущенно улыбнулась, — разрешите, я не буду вам показывать?

— Ну, конечно.

— Я очень сильно испугалась — это случилось так внезапно. А лицо! Какое у него было страшное лицо: совершенно безумные глаза, вылезающие из орбит, и зубы, измазанные в крови. Непередаваемая картина! Таким он часто снится мне в кошмарных снах, брр. У меня крепкие сильные руки — профессия обязывает — и мне удалось вырваться. Я заперлась в соседней комнате и вызвала по телефону кого следует.

— Службу безопасности?

— Да. Приехал даже ее начальник с подчиненными.

— Шехнер?

— Не знаю. Может быть, Шехнер.

— От всего сердца сочувствую вам, вы пережили страшные минуты, — после паузы, негромко произнес я. — Как я понимаю, в суд вы решили не обращаться?

— Нет. К чему мне лишняя огласка? Ведь он не причинил мне серьезного урона.

— А что стало с тем знакомым вашего мужа?

— Ничего. По понятным причинам я не пыталась поддерживать с ним связь. Слышала лишь краем уха, что он лечился. Где он сейчас, мне неизвестно. Мало того, с тех пор я боюсь оставаться с кем-либо наедине, — замолчала она и посмотрела на меня. — Простите, не совсем точно, бывают исключения. С некоторыми людьми меня не охватывает страх. Например, с вами. Мне сложно это объяснить. Но по человеку сразу заметно, что можно от него ожидать. Скажем, с вашим напарником, у него еще чудные волосы пепельного цвета, я бы ни за что не осталась с глазу на глаз.

— Однако вы обратились к нему за помощью. Там, у входа в центральное бомбоубежище, — напомнил я.

— Меня вынудили к этому крысы. Я бы отдала ему ключи от дома, а сама бы посидела на улице в автомобиле. Подождала бы, пока он не завершит работу.

Здесь Кларисса лукавила, наверное, хотела лишний раз подчеркнуть, каким безграничным расположением прониклась ко мне. Как же, доверит она ключи первому встречному, тем более сомнительной внешности, а сама будет трястись на улице в автомобиле от холода и гадать, что тот утащит или сломает в ее доме. Как бы не так! Такое поведение не в ее характере! Гораздо естественнее было представить, как она по-хозяйски расхаживает по комнатам и небрежно указывает, где и сколько разместить ловушек да каким слоем посыпать отпугивающий порошок.

— Извините, я немного не понимаю, — сказал я. — По специфике своей работы вы часто встречаетесь с различными людьми, и наверняка среди них попадаются те, кто вызывает у вас антипатию. Но вы остаетесь с ними наедине и лечите их.

— Ах, Хэнк, если бы вы знали, как мне надоела моя работа! Но, к сожалению, без нее я просто не проживу, — вздохнула Кларисса. — Вы абсолютно правы, порой попадаются совершенно несносные пациенты — с ума с ними сойдешь. Все нервы выматывают своими капризами. Но приходится терпеть. Что касается неприятных людей? В моем кабинете, сидя в анатомическом кресле с открытым ртом, каждый человек ведет себя иначе, чем в обычной обстановке. Находясь в таком положении, они мне ничем не угрожают. Случается, правда, прикусывают мне пальцы, но это редко.