Крыши Тегерана - [28]

— Покажи мне руку! — вопит «профессор».

Ирадж, согнувшись пополам от смеха, показывает тыльную сторону руки. Ахмед бьет его линейкой по голове.

— Ладонь, идиот.

Ирадж показывает ладонь.

— Мыло?

Он ощупывает руку Ираджа.

— Слишком сухо для мыла. Этот идиот пользуется стиральным порошком.

Он снова бьет Ираджа.

— Можете себе представить, какая сухая у него кожа на пенисе? Сними штаны, мы хотим посмотреть.

Ирадж держится за ремень брюк и мотает головой.

— Хотите посмотреть? — спрашивает Ахмед у класса.

— Да! Да! Да! — кричат все.

Немного выждав, Ахмед добавляет:

— Вы спрашиваете, что плохого в высушенном пенисе? Что происходит с листьями, когда они высыхают?

Он наклоняется и впивается взглядом в Ираджа.

— Они опадают, сэр, — отвечает Ирадж.

Ахмед принимается колотить Ираджа линейкой, бормоча:

— Вот… что… случится… с твоим… маленьким… пенисом… если… будешь… продолжать… мастурбировать… со стиральным… порошком… понятно?

Ирадж согласно трясет головой. От смеха он не в силах вымолвить ни слова.

— Я тебя не слышу! — верещит Ахмед.

— Да, сэр! — наконец выдыхает Ирадж.

Ахмед — умелый актер. Шагая прочь, он сохраняет невозмутимость, давая возможность ребятам вдоволь нахохотаться. Когда все успокаиваются, Ирадж спрашивает:

— А моющее средство для посуды лучше, сэр?

Размахивая линейкой, Ахмед подлетает к нему. Я так сильно смеюсь, что ничего не вижу сквозь слезы. Ахмед снова и снова колотит Ираджа. Наконец он отходит от Ираджа и встает посреди комнаты.

Затем он делится с нами своей «современной» техникой мастурбации. Он вынимает из кармана банан, очищает его и осторожно разрезает кожуру на кусочки. Потом берет один кусочек, зажимает его между большим и указательным пальцами и делает вид, что мастурбирует. Он сообщает присутствующим, что бананы — питательный продукт, незаменимый для предупреждения слепоты, которая может наступить от мастурбации. Я хохочу так отчаянно, что боюсь, как бы меня не вырвало.

Когда все уходят и мы с Ахмедом остаемся одни, я говорю, что он был великолепен и что парни из нашего переулка оценили попытку поднять им настроение. Мы смеемся при мысли о том, что матери будут удивляться, почему их сыновья в этот вечер очень просят бананов.

— Когда Доктора выпустят, — говорю я, — я расскажу ему, что ты придумал и как сильно это помогло всех взбодрить.

— Да, расскажи, — с улыбкой откликается он.

Некоторое время я разглядываю его. Мне хочется спросить, почему он считает, что это урок по анархизму, но теперь я, кажется, знаю, поэтому молчу.

10 МОЯ ШКОЛА И МОИ УЧИТЕЛЯ

В Иране школьные занятия начинаются в первый день осени. Этот день всегда особенный. Улицы запружены мальчиками и девочками всех возрастов. Все кажутся целеустремленными. Дети выглядят более сосредоточенными и внимательными, даже более опрятными, чем обычно, поскольку матери очень тщательно готовили их к этому.

Ирадж, Ахмед и я вместе идем в школу. Ирадж громко сморкается в белый носовой платок и говорит, что за судьбу всех революционеров, арестованных, замученных и убитых правительством Ирана, должны нести ответственность американцы. Он останавливается и, подняв брови, заглядывает в свой платок, словно удивляясь тому, что вышло у него из носа.

Ахмед качает головой и говорит:

— Ты отвратителен, понимаешь? Моя сестра не взглянет на тебя, будь ты даже Божьим сыном!

Ирадж, как обычно, не обращает внимания и продолжает:

— Мой отец служил в армии полковником. Он знает из первых рук о шпионской деятельности американцев в Иране. Он рассказал мне как-то о гигантском авианосце, оборудованном сложными радарами, который американцы поставили в Персидском заливе для слежения за иранскими антиамериканскими политическими группами. Он говорил, что у американцев есть современная техника, позволяющая видеть сквозь стены, и поэтому он всегда прикрывает половые органы, когда принимает душ.

Мы с Ахмедом пытаемся сохранить серьезность, но это нелегко.

— Они все видят и слышат, — шепчет Ирадж. — Они следят за всеми, все время.

— Тише, — отвечает Ахмед. — Не говори так громко, а то нас услышат.

— Я не шучу, — протестует Ирадж.

— Ну так почему ты не рассказал мне все это до того, как я поделился с миром техникой мастурбации? Теперь эти оппортунистически настроенные капиталисты украдут мои идеи, опубликуют книгу и заработают миллионы долларов.

Потом он поворачивается ко мне и спрашивает:

— Ты полагаешь, поздно получать патент на эту технику?

Я со смехом пожимаю плечами.

— Если бы я жил в Соединенных Штатах, — говорит Ирадж, — то уже бы стал изобретателем, потому что американцы любят новые устройства и поддерживают людей вроде меня с блестящими идеями, которые могут облегчить жизнь человека…

Ахмед перебивает его.

— Давайте организуем мероприятие по сбору средств и купим ему билет в Штаты, в один конец.

Ирадж снова игнорирует Ахмеда.

— Американцы придумали сложные технологии, позволяющие им шпионить за любым человеком где угодно, в любое время.

— Посмотри, что придумал твой чертов Томас Эдисон! — бранится Ахмед.

Словно делясь с нами главным секретом национальной безопасности, Ирадж шепчет:

— Американцы хорошо знали Доктора и испугались, что он осведомлен о мировых делах. Они радировали кому-то в Иране, чтобы его арестовали.