...Они сидели на замшелых балках, молча поглядывая друг на друга из-под свинцовых от бессонницы век. Толстяк на мгновение прикрыл глаза, ущипнул себя за руку. И услышал свой собственный хриплый смех, а взгляд уже плыл в блаженстве по чудесному неоштукатуренному потолку, по прелестной стене со следами обоев. - Время уходит,- бесстрастно заметил лейтенант. - Господи, радость-то какая! - невпопад выпалил, легко поднимаясь, толстяк. Его распирало от удовольствия двигаться, смеяться, говорить, и, как никогда, был он весел и оживлен. Отряхивая брюки от налипшего мусора, он счастливо и спокойно подумал, что нередко мучившие его ночные кошмары стали для него вроде хорошей приметы: они всегда сулили удачу даже в самых рискованных предприятиях. Лейтенант двинулся вперед - дорога была ему известна. - Здесь,- сказал он, останавливаясь у заросшей ежевикой стены. Толстяк насторожился. Раздался скрежет, и край ежевичной стены грозно и неотвратимо ринулся прямо на них. Он мертвенно побледнел.
Открылся черный край зева. Они спустились в провал. Ступени спиральной лестницы, похоже, вели в саму преисподнюю... Очень похоже! Мучительно захотелось, не разбирая дороги... Но колени вдруг подогнулись, он едва успел схватиться за перила, ища глазами выход. Дверь за спиной с лязгом закрылась. Будто зарница полыхнула в мозгу. Страшная боль вернула сознание. Пальцы медленно плющила входившая в пазы крышка тюремного люка. Ледяной ужас стиснул и остановил сердце. Дрогнуло свисшее в горловину туннеля тело. Оторвалось черное время. Черное время крыс.
