Крылья - [8]

Победитель

— Толенька, ты бы подобрал маленько свои модели. Смотри, — пройти негде;.

— Это ты, мама, потолстела после курорта, вот тебе и тесню.

— Да ты уж очень много места занимаешь с ними.

— Ну, мама, уж разворчалась. Слет же скоро, а у меня еще не все готово.

— Как не все готово? Ты посчитай, сколько уже их у тебя?

— Ну, старенькая моя, не сердись. Тебе же стыдно будет, если я осрамлюсь.

— Ах ты, поганец! Это я-то — старенькая!

Мать всплескивает руками и в шутливом отчаянии опускается на пол.

— Мама, ой, ты прямо на гидросамолет же!

— Нет, я рядышком. Новый?

— Ага. Этот получше, фюзеляжный. Завтра буду пробовать.

— Ой, парень, смотри зачеты не пропробуй. А то с моделями провозишься да второгодником и останешься.

— Не останусь. Вот увидишь — первое место опять получу на состязаниях.

— Посмотрим, посмотрим.

— Вот увидишь!

— Ты бы хоть такую модель сделал, чтобы мне полетать можно было. А то сын — моделист, моделей сотни, а мать ни разу не летала.

— Струсишь ведь?

— Кто тебе сказал? Вот жалко — работы у меня много, а то я бы уж сама смастерила себе самолет.

— Мамка, ты со мной, как с маленьким, шутишь.

— Да ты неужели уж большой? А я и не заметила, как у меня сын вырос. Да какой большой! Да какой важный! Маленечко только курносенький, ну да это ничего!.. Вон, орава твоя валит.

Беседу матери с сыном прерывают гости. Их действительно орава — человек 15.

Не мудрено: в городе через полмесяца краевой слет авиомоделистов, да кроме того надо в первомайской демонстрации участвовать с моделями. А разве на площадь можно с плохими моделями выходить?

Толя Бурченко — самый лучший моделист в городе. Лет пять тому назад, когда Толя поступил в центральную школу, он впервые увидел модель самолета. Серая от пыли, неподвижная висела она под потолком, недоступная для жадных ребячьих рук. Толя долго тогда изучал плакаты на стене, жадно ощупывая в то же время глазами висящую модель. Он заметил только, что модель сделана из палочек и бумаги.

Ну, тогда ничего сложного, значит, нет. Можно попытаться самому сделать такую же. Палочки есть, бумага тоже. Правда, она в клеточку, из тетради, но это ничего не значит.

Маленько клейстера, немножко терпенья и модель готова. Надо испытать на полет.

Попробовал пустить с земли — не летит.

Тоже пока ничего страшного нет: захочет — полетит.

Толя взобрался на крышу и, как бумажного змея-«монаха», запустил модель. Как «монах» зареяла, было, модель, а потом с размаху камнем свалилась, вниз, на лестницу и изломала вдребезги хрупкие крылья.

Стараясь сохранить бодрость, Толя слез с крыши, бережно подобрал обломки модели и унес их в комнату.

Ну, что ж: палочки сломались, значит — надо делать остов из проволоки, тогда модель не разобьется.

Вторая модель сделана быстрее, чем первая. На проволочный остов натянута белая бумага. Все хорошо, но… модель совсем не полетела.

Толя взвесил ее на руке: конечно, тяжелая. Но ведь настоящие самолеты вон какие тяжелые, а летают же! Значит — дело не в тяжести.

На другой день после неудачной пробы Толя все перемены вертелся в зале школы, даже голова заболела от того, что ее пришлось долго держать задранной. А когда первая смена окончила занятия, Толя постучал в кабинет заведывающеоо.

— Можно. Войдите.

— Александр Васильевич, это я.

— Что скажешь?

— Можно мне модель снять?

— Какую модель? Откуда?

— С потолка. Самолет. Я только посмотрю, а потом опять повещу.

— Хочешь такую же делать?

— Да.

— Снимай. Научишься сам строить — поможешь ребятам. Кружок организуете. Не поломай, смотри, только. Осторожно снимай.

Модель снята. Толя опустил ее осторожно на пол, присел на корточки, смерил, записал.

— Интересно, — как она летает?

Но предупреждение завшколой обязывало к осторожности. Толя с сожалением подвесил модель обратно и, собрав бумажки с записями, убежал домой.

Снова приготовлена модель — точная коптя школьной. Снова полез Толя на крышу, чтобы испытать летные качества своего самолета. Но упрямое создание, будто приклеенное к крыше, не двигалось с места.

— Ах, ты, толстопузая! Лети, давай!

Толя подбросил модель в воздух. Она неуклюже вильнула с карниза, а через секунду, стукнувшись носом о землю, разбилась вдребезги.

— Не летает, — пожаловался Толя матери.

— А ты сделай новую полегче, дружок, может и полетит. Легко сказать — полегче. А вот из чего ее сделать полегче? Стоп! На чердаке должна быть птичья клетка. Чижик давно улетел, другую птичку мама не разрешила держать в клетке. Клетка пустая. Там в ней чудесные бамбуковые жердочки. Что, если попробовать жердочки на остов модели?

Модель сделана. Она легка, еле чувствуется на руке.

— Как ты думаешь, мама, — полетит?

— Не знаю, Толенька. Ты бы лучше с мальчиками посоветовался, они больше моего в этом разбираются.

— Мальчишки будут надо мной смеяться. Скажут — большой, а в игрушки играет.

И ушел во двор, бережно неся, как зажженную свечу, легкую модель.

Через несколько минут мать услышала со двора неистовый крик, побледнев, бросилась к двери и носом к носу столкнулась с сыном.

— Мамка, летает! Честное слово летает. Через весь двор! Даже к Малеевым залетела! Пойдем, посмотри.

— Фу, ты, чертенок, как ты меня напугал. Можно ли так орать?