Крылья - [15]

И он нашел ее, эту дорогу, быстро и верно. Самым буйным он вручил физический кабинет — самое дорогое, что имела школа.

Непоседливых ловко использовал в школьном самоуправлении. К остальным стал внимательно и чутко присматриваться.

— Не сдавайся, братва! — подогревал ребят отчаянный хулиган Парометов. — Что он вас эксплоатирует в кабинете? Сторожа есть, чтобы следить да убирать!

Не тут-то было. Как? Бросить вот эту чудесную электромашину? Отказаться от самостоятельных опытов с магдебургскими полушариями? Кому-то другому дать перетирать и расставлять все эти хрупкие колбы, пробирочки, приборы?

— Дудки! Отваливай!

Разве не приятно чувствовать себя совсем-совсем умным рядом с этими умными приборами? Еще бы!

Парометов исчерпал запас убедительных слов и перешел к действиям: нащелкал подзатыльников дежурной Тане Воркуевой. За нее вступились ребята, разгорелась драка. Валерьян Петрович, заложив руки в карман, подошел к раззадоренным ребятам и спокойно приказал:

— Оставьте драку. Большие же! А вечером, после занятий останьтесь все на собрание.

Собрания в Чеховской школе любили: на них веселее бузить.

В этот раз на собрании школа впервые увидела незнакомых — рабочих грузчиков с соседнего товарного двора. Они сидели в широких спецовках, опустив усталые натруженные руки на колени и внимательно поглядывали на ребят.

К столу на возвышении, где заседал президиум, вышли, во главе с Шуркой, 9 мальчиков и испытующе оглянулись на зал. В зале прыснули смехом с разных скамеек.

Валерьян Петрович подошел к краю возвышения и тихо, по обыкновению, произнес:

— Товарищи школьники и рабочие. Наша школа тяжело больна. Болезнь ее — хулиганство, дезорганизация ребят, отсутствие дисциплины. Наша школа — советская. Мы живем в советской стране, которой управляют рабочие. Мы пригласили сегодня к нам товарищей рабочих, чтобы они помогли нам выздороветь. По наблюдениям педагогов школы и самих ребят, организаторами многих безобразий в стенах школы и вне ее являются вот эти ребята, которых мы вызвали в президиум. Это остатки влияний кулака Кириндясова.

Кое-кто фыркнул в зале. Но большинство насторожилось. Бородатый грузчик сурово оглянулся на соседнюю скамейку, где послышалось негромкое:

— Ой, вот здорово!

Ребята, вызванные на сцену, смущенно опустили головы: бузить-то оно бузить хорошо незаметно, а вот когда выволокли под самое солнце — вроде и нехорошо выходит.

— Я считаю, — продолжал так же тихо и внятно Валерьян Петрович, — что мы вызвали их в президиум не для того, чтобы смеяться над ними, а для того, чтобы выслушать их. Что мешает им честно работать в школе? Что побуждает их на хулиганские выходки? Кто поощряет это хулиганство, нарушая нашу трудовую жизнь? Давайте, выслушаем их и поможем им найти самих себя. Говори, Шура, ты первый.

Пылали, как в огне, щеки и искрились глаза. Не всегда голос был громок и слова понятны. Но ответ всех 9 ребят и Шурки Парометова получился внятный, понятный всем: бузили просто так, от нечего делать, не желая подчиняться школьной дисциплине.

Тогда поднялся чернобородый грузчик.

— Я тоже так думаю, ребята, что бузили вы от нечего делать. Глянуть на вас страшно: мы вон в ваши годы уже отцам-матерям помогали, за пятачок неделю работали, не разгибаясь. А вас ныне советская власть очень уж жалеет. Да вы-то ее не жалеете. Ну, какие из вас граждане получатся, ежели вы у себя в школе толку не дадите! Я так думаю, товарищ заведующий: мастерские надо. Надо, чтобы они к ремеслу приучались. А нет места в школе — мы у себя красный уголок под это дело определим пока. Так, что ль, ребята? обратился он к своим товарищам.

— Ясное дело, — поддержали те.

С этих памятных дней началось медленное выздоровление школы.

— Ольга Алексеевна, я попрошу вас организовать для ребят химкружок.

— Пожалуйста. Могу на себя взять и ОСО; я имею знания и по стрелковому делу, и по ПВО[2].

— А я, пожалуй, займусь с ребятами техникой, покажу кое-что интересное.

— А вы, Екатерина Тимофеевна, не смогли бы помочь старшим начать литературную работу?

Лиха беда — начало. Подбадриваемые Валерьяном Петровичем, начали помогать ребятам в общественной работе педагоги. В зале появилась новорожденная газета. Появились первые авиомодели: их принес в школу и с гордостью показал сначала Валерьяну Петровичу, а потом и ребятам Шурка Парометов — от’явленный хулиган. Ему же поручил Валерьян Петрович организовать первый кружок авиомоделистов. Его фамилию первой торжественно вычеркнули из списка дезорганизаторов. Список этот висел на самом видном месте против входа.

Вторым сошел со списка Вася Орехов, выбранный в учком. Ему первому поднесли за учебу билет ударника грузчики, неослабно привязавшиеся к школе.

Третья жирная черта легла в списке на фамилию Тиховалова.

У Тиховалова мать работала на мельнице. Присмотреть за сыном ей было некогда и Мишка пропадал на улице, не ночевал дома, не выпускал из рук рогатки.

— Мишка, брось рогатку! — потребовал однажды Вася Орехов.

— Шиш с маслом! — огрызнулся тот.

— Нет, не шиш, а брось! А не бросишь — к моделям не подходи. И противогаз не трогай. — Я вот Ольге Алексеевне скажу, чтобы не пускала тебя на кружок.