Крылья - [11]

Большие жеськины глаза оставались серьезными даже тогда, когда девочка улыбалась. Смеялась она совсем редко, хотя озорница, была первая.

Это она первая наладила слежку за моделистами Чеховской школы. Это она первая придумала обратиться к шефам — связистам за помощью при постройке модели к первомайским торжествам. Это она, Жеська, первая организовала неделю назад великое побоище бандар-логов под стенами школы, пылая жаждой мести за искалеченную чеховцами, как она была уверена модель.

Всю неделю после драки гудели обе школы в страшном возбуждении, как пчелы, потревоженные в улье.

Виновного в порче модели так и не нашли. На Пушкинскую школу за драку обрушился поток угроз, упреков и наказаний.

В Чеховской крепко пробирали в отряде пионеров — участников, драки.

Вызванные в гороно заведывающие обеих школ чуть не поссорились из-за моделистов.

В крайосо срочно созвали инструкторов-моделистов и отчитали:

— Что соревнование у вас между школами — это хорошо. Но рукоприкладством разрешать спор — совсем плохо. Драка показала, что инструктора слабо ведут массовую работу. Это надо к состязаниям срочно выправить. Тот не моделист, у кого неуд по дисциплине.

В горком комсомола вызвали пионервожатых, потребовали отчета в работе по укреплению дисциплины.

Ой, вообще — кашка заварилась густая.

А время бежит. Вот-вот, на носу 1 мая, а за ним и краевые состязания авиомоделистов.

Под предводительством Жеси и Кешки спешно готовились теперь новые, уже менее ценные, модели к первомайской демонстрации — реечные, фюзеляжные, дирижабли и коробчатые змеи.

Мать в последнее время ни разу не ударила Жесю, но горькая тяжесть не сходила с маленького сердца: Паня не возвратился домой до сих пор. Родители, правда, мало беспокоились и жестко отвечали на вопросы соседей:

— А пусть пропадает! В доме спокойней будет.

Кеша горевал не меньше Жеськи и говорил отцу:

— Ты бы поискал его, папа. Может, он заболел и его в больницу подобрали. А может — грузовик его раздавил.

— Да ведь был я, сын, и в милиции, и в больнице. Нет парнишки. И добавлял:

— Доигрались бандар-логи, чтоб вас!

— Дядя Володя, как вы думаете — найдется Панька? — тихо — опрашивала Жеся.

— Не знаю, предводитель бандар-логов.

— Куда он мог, по-вашему, уйти?

— Думаю, в другой город.

— К как вы думаете — чем он живет? Может — голодает?

— Даже наверное голодает.

— А разве его нельзя найти?

— Найти трудно, но можно.

— Сядь вот на ероплант да и ищи ветра в поле, — подала голос. бабка. — Зачем искать? Мать его мне говорила, мол, пусть теперь даже на глаза не показывается, не пустят домой бродягу.

Две пары серых глаз с жадным вопросом остановились на дяде Володе. Он сразу понял этот вопрос и громко произнес:

— Не пустят, так у нас жить будет. Места не пролежит, мать.

Кешка переглянулся с Жесей: ведь иначе ответить его отец не мог. Это — факт.

— А все-таки это Коська сломал модель, дядя Володя.

— Почему ты думаешь это, девка-матушка?

— Я же его видела вечером в нашей школе. Он пришел, ходил по коридору, зашел в физкабинет, а потом скрылся.

— Дурочка. Какой ему смысл ломать модель?

— Нет, дядя Володя, вы его не защищайте. Вы поймите: у них в школе кто моделисты? Тольку Бурченко знаете? Вот он. Ну, да еще Шурка Парометов, да еще пара ребят. Им и на демонстрацию выйти не с чем. А у нас уже 57 моделей, да если Кешка с Паней вынесли бы свои модели, да эта, которую сломали. Во, какая колонна! Им и завидно. А Коське первому. А потом сами ведь знаете, какая у них школа.

— Ну, школа у них теперь совсем другая становится. А с моделями — ведь не в красоте дело. Как вот летать ваши модели будут — вот главное! А она, может, и не шибко красивая по виду, а летает на большой палец. Вспомни-ка слёт, — и дядя Володя лукаво посмотрел на сына.

Кешка очень не любит вспоминать прошлогодний слет. Ведь это у него на Щукинском поле, за Москвой-рекой, в первый же день всесоюзных состязаний моделистов была такая дурацкая неудача: ветер вырвал из рук легкую модель, как бешеный, рванул ее вверх, кинул вниз и не успел Кешка оглянуться — на примятой траве валялись уродливые обломки. И пришлось тогда Кешке все дни состязаний только облизывать губы да смотреть, как взмывали на старте модели других ребят.

Очень, очень не любит Кешка вспоминать слет и никогда за весь год не говорил о нем;.

Только упорней строгал всю зиму бамбуковые палочки да пристраивал резиновые моторы к легкокрылым моделям, да торопил своих кружковцев с их новыми конструкциями.

Жеська

— Тара-ра-рим-ра-ра!

Тара-ра-рим-ра-ра!

Тра-та-та-та…

Тра-та-та-та…

Тра-та-та…

Заколыхались бархатные знамена в головной колонне. Откуда-то снизу, от Оби, поднялась и понеслась по проспекту густая, рокочущая волна:

Ур-р-ра-а!

Песни переплетались с густым «ура!».

Лозунги, как ракеты, взвивались над трибуной.

«…Все выше, и выше, и выше,

Стремим мы полет наших птиц…».

Над разукрашенным городом с глухим рокотом плыли тройками могучие стальные птицы.

Навстречу им — с земли поднялись на вытянутых детских руках миниатюрные их копии — белоснежные, серые, с алыми и синими звездами на фюзеляжах и крыльях: по проспекту мимо трибуны двигалась колонна юных авиомоделистов.