Крылья черного ворона - [25]

Дверь открылась, вошли две дамы. Более высокая и более зрелая из них внезапно остановилась. На лице ее была черная вуаль, за которой можно было различить необычайно тонкое лицо с большими, черными глазами и трепещущими ноздрями.

Повернувшись, она пошла прочь, толкая перед собой красивую девушку. Сразу после этого все услышали, как карета умчалась прочь.

В помещении воцарилась мертвая тишина. Мужчины стояли, словно окаменев, и смотрели друг на друга. Потом перевели взгляды на Хейке.

— Кто эти прекрасные дамы? — спросил Петер.

Хейке перевел его вопрос.

С трудом подавляя комок в горле, Жено ответил:

— Это были княгиня Феодора и ее родственница Никола. Они живут по соседству.

И снова в трактире стало тихо.

И тогда Жено сказал, обращаясь к Хейке, медленно, словно только что проснувшись:

— Да, ты действительно происходишь из удивительного рода! Такого здесь никогда не случалось!

Мужчины спешно разошлись по домам, и гости остались ужинать в одиночестве. Жено бегал из кухни в трактир, словно потревоженная курица, не осмеливаясь заговорить с Хейке.

И только провожая их на второй этаж, где для них были приготовлены комнаты, он многозначительно заметил:

— Эту комнату, наверное, займут молодые люди? — он открыл дверь комнаты, в которой останавливались в свое время барон и Ив. — А молодая дама, возможно, займет соседнюю комнату?

— Спасибо, — сказал Хейке. — Это нам очень подходит.

Подойдя поближе, Жено произнес еле слышно:

— Возможно, будет лучше, если у дамы будет закрыто окно? Здесь так много всяких насекомых…

Мира, понявшая, о чем идет речь, после того как Жено плотно закрыл окно, жалобно произнесла:

— Но здесь так жарко!

— Делай так, как он говорит, Мира! — сказал Хейке. — Это очень важно! Ни в коем случае не открывай окно! Здесь водятся опасные насекомые…

Услышав это, она повиновалась, и Жено с Хейке тщательно заткнули все щели.

— Ты не должна также открывать дверь, — сказал Хейке. — Горшок стоит под кроватью, так что тебе не надо выходить во двор. Не выходи из комнаты, пока мы не разбудим тебя рано утром!

Повернувшись к Жено, он сказал:

— Эти… насекомые особенно опасны для женщин?

— Да, — пробормотал трактирщик. — Они не любят молодых девушек.

Хейке понял, что Жено сделал нечто необычное: впервые он сделал попытку защитить своих гостей!

Значит, он возлагал на Хейке определенные надежды.

Для Хейке, никогда не использовавшего свои природные возможности, это было большим испытанием и в то же время стимулировало его активность.

Ему бы только узнать побольше!

Войдя в свою комнату, он тут же принялся заделывать все щели.

Петер, который уже лег спать, приподнял голову и раздраженно произнес:

— Что здесь происходит?

— Я пока не знаю, — ответил Хейке и сел на кровать, чтобы снять сапоги. — Но мы должны оберегать Миру. Ее нельзя оставлять одну.

— Да, но теперь-то она одна?

— Она заперла дверь и обещала лежать всю ночь в постели.

Сидя на постели и держа в руке один сапог, Хейке добавил:

— Это имеет отношение к тем двум дамам.

Петер тут же вскочил.

— Но не к той, совсем юной, — прошептал он. — На вид она такая смирная!

— На нее я не обратил внимания, я смотрел только на ту, властную.

— Да, это настоящий дракон, — с язвительной усмешкой произнес Петер. — Хотя лично я смотрел лишь на Николу. Возможно, она находится во власти этого дракона? У нее такой вид, будто она хочет, чтобы ее спасли, бедное маленькое существо!

— Возможно. Но я не думаю, что тебе следует вмешиваться в их предположительно охранно-подчинительные отношения. Во всяком случае, этого не следует делать, пока мы ничего о них не знаем.

Откинувшись на подушку, Петер мечтательно произнес:

— Никола… Какое красивое имя…

— Лучше подумай о безопасности Миры!

— Мира! Эта корова! Ты слишком много фантазируешь, Хейке. Придумываешь всякие опасности! Старый заболоченный лес, что в нем опасного? — он вздохнул. — Я не могу думать ни о ком другом, кроме Николы. Маленькая, хрупкая фигурка! Эти испуганные глаза, с такой мольбой смотрящие в мои глаза…

— Слишком много ты успел увидеть за этот короткий миг!

— Это был миг вечности, к твоему сведению. Ее судьба так печальна. Я должен помочь ей, должен!

Вздохнув, Хейке лег в постель, преисполненный тревоги. Мысль о скрытом злодействе этой долины не давала ему уснуть.

Узкая, тесная, запертая изнутри комната тоже доставляла ему много мучений, но он пытался убедить самого себя, что снаружи еще хуже, и это помогало ему преодолеть клаустрофобию.

Он беспредельно тосковал по дому, по Елене, Милану, по своим братьям и сестрам. Он чувствовал себя слишком юным и неопытным, чтобы решать проблемы, подобные этой, разбираться в причинах несчастий, опутавших долину и деревню.

И он поступил так, как обычно поступал, будучи ребенком и сидя в клетке: осторожно снял с себя мандрагору и положил рядом с собой в постель, держа ее в руке. Он нуждался теперь в ее поддержке.

И он почувствовал успокоение, как это всегда в таких случаях бывало. В конце концов он заснул.

Мире снился сон.

Она металась во сне, слабо стонала. Повсюду слышался шорох и бормотанье, она находилась в каком-то склепе. Вокруг нее стояли мертвецы и невнятно бормотали что-то, качая из стороны в сторону гроб, в котором она лежала, и пристально глядя на нее.