Крылья беркута - [29]
— Подумай. Ответ дашь завтра. Во всяком случае, не будь дурой. А теперь — спать.
Когда Надя вышла от Ирины, во всем доме стояла тишина. Бабушка Анна тоже спала. Надя тихонько разделась, легла в постель и, едва коснулась головой подушки, сразу же заснула. И спала так крепко, что не слышала, как снова в городе началась стрельба.
Проводив Ирину, отец не спеша зашагал по комнате. Сделает шаг-два — остановится, задумается, постоит и снова шагает. Мысли в голове путались, и если бы спросили у Ивана Никитича, о чем он думал, то он не смог бы ответить.
Вошла Анна и принялась убирать со стола. Стрюков зажег свечу и пошел к себе.
Спальня Ивана Никитича была наверху, но он прошел в кабинет.
Да, забиваться ему наверх в такое тревожное время не стоит, мало ли что может случиться. Будут стучать, а ему ничего и не слышно.
В дверь заглянула бабушка Анна.
— Не постелить ли здесь на диване? — заботливо спросила она.
Стрюков молча отмахнулся — мол, не надо, обойдется.
Старуха ушла.
Поставив на стол подсвечник, он опустился в холодное кожаное кресло.
Над кабинетом была комната Ирины. Иван Никитич прислушался: наверху кто-то не спеша ходил, потом послышался разговор.
Ох, Ирина, Ирина, и радость ты привезла и горе. Чего больше, сказать трудно. Все так повернулось, что не знаешь, как быть завтра. А решать надо. Или — или! Отослать Ирину? Остаться одному? Трудно!.. Уехать — еще труднее. Где только не носила его купеческая судьбина! Но куда бы ни попадал Иван Никитич, в распрекрасный ли край или город, долго там не засиживался. И как только заканчивались торговые дела, тут же спешно возвращался к себе домой. Тянуло, да так, что сердце болело. Хотелось скорее, скорее вернуться в свой край. И казалось, что нет ничего на свете красивее ковыльных курганских, оренбургских степей, нет неба выше и синее, чем небо над теми степями, нет станиц привольнее, чем станицы по рекам Уралу, Чакмаре, Ую и другим речкам, хотя и степным, но быстрым и глубоким. Дружки не раз предлагали уехать в Москву, в Питер или в ту же Самару, но Иван Никитич только покачивал головой и всегда говорил одно и то же:
— Подохну, подохну без своего Урала, как бездомная собака. Без него и жизни мне нет.
И он не лгал. Привычка? Может быть. Но оно и понятно: и детство здесь пробежало, и юность, да, словом, вся жизнь! Вот потому, наверное, и тянет домой.
Наверху стукнула дверь, на лестнице послышались легкие шаги. Стрюков прислушался — должно быть, Надежда. Да, она. Прошла в свою комнату. Вот и она тоже, долго считал — свой человек. Просмотрел! Под самым носом такое зелье выросло. Когда коня обучают, кнута не жалеют. Похоже, тут строгости мало было. А может, чересчур много? Пчела вон тоже больно жалит, а все ж, чтоб мед давала, ее сладким подкармливают. Да ну ее к лешему, соплячку, есть о ком думать, будто и без нее мозгам не с чего сохнуть!
Иван Никитич взглянул на часы — да, можно сказать, ночь пролетела. Пролетела?! Не то слово.
Пролетела — значит промелькнула, словно на птичьих крыльях ее несли, а тут — тянется, будто на старых, облезлых волах ее везут.
Скоро начнет светать. Стрюков хотел снять со свечи нагар, но вместо того нечаянно погасил ее. Полез в карман за спичками, да так и не достал их — уснул.
В полусне не мог разобраться, почему его будят и что от него нужно. И только когда Василий еще раз повторит, что у ворот какой-то человек просит немедля вызвать Ирину Ивановну, хозяин пришел в себя.
— Какой там еще человек? Где он?
— Там, за воротами, — пояснил Василий, — как вы и велели, чтоб никого во двор...
— Не спросил, зачем ему Ирина Ивановна?
— Не поясняет. Срочно, говорит, зови — и весь сказ! А я сам не могу без вашего на то приказу.
— Пускай днем приходят, нечего по ночам шататься, — недовольно буркнул Стрюков, соображая, кто же это мог быть. «Должно, Иринин гость, — решил он, — кроме него, больше некому. Никто не знает о приезде Ирины». — Не заметил — военный?
— Не разглядел.
— Тоже мне охрана.
— Темень. И опять же буран, — оправдывался Василий. — Я к щели и так и этак прилаживался — не разобрать, потому как темень, словно у быка в брюхе.
— В голове у тебя тоже не светлее. Одет во что?
Василий безнадежно вздохнул.
— Я же говорю... — невнятно бормотал он и, вдруг оживившись, радостно замахал руками: — Башлык у него на голове! Вот как есть башлык!
«У Обручева тоже был башлык. Видимо, он и есть, этот самый поручик. Стучится среди ночи, как к себе домой. Но делать нечего, разбираться некогда...»
— Пошли! — бросил он Василию.
— Так, Иван Никитич, — несмело запротестовал тот, — не в обиду сказать, не вас кличут...
— Тоже мне советчик, — хмуро промолвил Стрюков, не понять — то ли в насмешку, то ли в осуждение. Все же остановился. — Давай иди, скажи ему, Ирина Ивановна скоро, мол, выйдут. Понял? Да прислушайся — один он там или еще кто...
Стрюков с Ириной вышли за ворота. Обручев был весь припорошен снегом. Ирина бросилась к нему:
— Бог мой, Григорий Иванович, почему вы здесь? Пойдемте в дом, — Ирина протянула руку, намереваясь увести его за собой.
— Спасибо, Ирина Ивановна, но, к сожалению, не могу.
В сборник из серии «У пионерского костра» вошли стихи И. Фролова, рассказ В. Пистоленко и отрывки их повестей И. Ликстанова и И. Меттера.
Около тридцати лет назад в Оренбурге появилась театральная афиша. В ней впервые упоминалось имя драматурга Владимира Пистоленко. Шла его первая пьеса, написанная по мотивам народных сказок.С тех пор Владимир Пистоленко стал известен как драматург и прозаик. Многие его пьесы хорошо знакомы зрителям. Читатели знают его повести — «Товарищи», «У открытых дверей», «Памятное лето Сережки Зотова», роман «Крылья беркута».Пьесы В. Пистоленко тематически очень разнообразны. Он увлекает зрителя в мир сказок, знакомит с крестьянским вождем Емельяном Пугачевым и его соратниками, показывает жизнь молодых героев — первых комсомольцев, ведет в Москву, на Урал, на далекий Север…Однако главное внимание писателя отдано современности.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть о том, как богомольцы завладели душой мальчика, потерявшего родителей, и как товарищи вели борьбу за его освобождение.
По-разному шла жизнь ребят из повести «Товарищи» до их прихода в ремесленное училище. Здесь, в училище, они впервые встретились, здесь началась их дружба.События происходят в годы Великой Отечественной войны на Южном Урале.У героев книги — Бориса Жутаева, Оли Писаренко, Сережи Рудакова, Васьки Мазая, Егора Бакланова — разные характеры, во многих случаях противоположное отношение к одним и тем же житейским вопросам. Это нередко вызывает между ними столкновения, серьезные конфликты, которые не скоро уйдут из памяти, а возможно, надолго оставят свои следы в жизни ребят.Герои повести находятся в том возрасте, когда они уже не дети, но ещё и не взрослые, когда появляются новые интересы, возникают новые отношения с окружающими, появляются ранее не изведанные чувства, по-взрослому осмысливаются поступки не только других, но и свои собственные и впервые возникает чувство большой гражданственности и ответственности за них перед обществом.Героическое время борьбы с фашизмом, труд на заводе, где ребята сами, наравне со взрослыми льют снаряды для фронта, воспитывают в подростках самостоятельность, стойкость и патриотизм.О дальнейшей судьбе героев этой повести автор рассказывает в книге «У открытых дверей».Для средней школы.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда сны становятся реальностью…– Раз я вижу это не одна, значит я, всё же, не сошла с ума. И делала правильно, что придавала столько значения своим снам. Не я одна, как видите, вижу этот чёртов маяк!
Приквел к первой повести об историке Роберте Джонсоне. Отважный искатель приключений вместе со своей новой спутницей отправится на поиски двух самых загадочных артефактов, так или иначе связанных с именем жестокой королевы из средневековья.
У нас большая семья. Я моя сестра и мой младший брат. Одни из немногих чьи семьи наполнены добротой взаимопониманием и развитием. Наш отец постоянно, что-то придумывает. Куда-то поехать. Куда-то пойти. В этот раз мы решили отправиться в аквапарк. Казалось бы такое банальное событие для литературы вряд ли достойно этих строчек. Но уверяю вас. Все получится по классическим канонам истории. Выбрали один путь, но получился совсем другой путь!…Так мы и узнали, место, которого давно нет на карте и на котором по-прежнему светит маяк.
Первый сборник сочинений нижнетагильского автора Малинина Егора (малинки), включающий самые яркие из его сочинений. "Первый и не последний".