Крылья - [14]

Мужик был один. Со щеки его капала кровь, в левой руке он зажал ладони молоденькой девчонки, а правой стаскивал с нее трусики.

Через мгновенье Семен был рядом. «Наваждение, наваждение!», — предупреждал воспаленный мозг, но руки делали свое. Необходимое и достаточное. Мужчина был подхвачен за шиворот, вздернут, потом последовал сильный удар ботинком в копчик. Дикий крик — и вот уже насильник удирает, нелепо припрыгивая, держась рукой за задницу и тихо вопя на одной ноте. «Идиот!», — подумал о себе наш герой, готовясь к самому худшему. Напрягая все мускулы, — при этом отлично понимая, что против чертей его мышцы и навыки никак не оружие, — Семен быстро осмотрелся — шало, но внимательно. Никого… Только у ног девчонка, всхлипывая и затравленно поглядывая на силуэт неожиданного спасителя (а что она еще могла увидеть?), пытается привести в порядок одежду.

«А бакс?» — ехидно прозвучало в мозгу. Семен Орестович, не попадая в карман рукой, стал себя ошлепывать. Ох… Здесь…

Огромное, почти невероятное облегчение…

— Как ты там?

— Ничего, — тихий ответ тоненьким голосом.

— Далеко живешь? Проводить?

— Не надо… — девица явно боялась и его.

— Ну, тогда до свиданья, — пробормотал наш герой и пошел домой.

Дальнейший путь — всего-то метров двести — прошел без приключений. Кляня себя идиотом и другими не слишком цензурными словами, Семен — не без некоторой дрожи в организме — тут же завалился спать, даже не раздеваясь. Утром, выпив сразу три таблетки анальгина, он вынул доллар из кармана. Бакс как бакс, вон и дата чеканки: 1898 год. Антиквариат!

А вечером состоялась уже привычная встреча с домовым.

Глава восьмая

Стоматологическая поликлиника находилась в пятнадцати минутах ходьбы от Кладбищенской. Так что связываться с капризной старушкой «Волгой» Семен не стал, пошел пешком. Он заранее узнал, что у главного врача сегодня приемный день, и записался не к участковому зубодралу, а к Паше Эмке. Этот немец, давным-давно растерявший свои германские корни, был одноклассником Семена Орестовича, пока после семилетки не подался в медицинское училище — аж на Урал куда-то. Когда Сеня закончил школу, Паша приехал домой уже зубным техником, а потом, сколотив на золотых зубах какую-то сумму и счастливо избежав внимания ОБХСС, закончил Московский стоматологический. Не виделись они лет двадцать пять и никогда особо не дружили, но Семен надеялся на память о школе. Есть люди, которых жизнь, в общем, даже балует, есть им и что вспомнить (в зависимости от вкусов), а вот поди ж ты, именно школьные воспоминания больше всего греют им душу! Семен к таким не относился, школу он забыл напрочь, но подобных типов встречал неоднократно. А вдруг и Павел такой?

В старом кирпичном доме, на котором красовалась доска «Памятник архитектуры ХIХ века. Охраняется государством», было, как всегда, холодно. Здесь было замерзнуть в любую жару. Очередь к Павлу Валерьевичу была скромной. Но ждать нашему герою не пришлось: лишь только что заведенную на него карточку медсестра занесла в кабинет, как тут же вышла и назвала его фамилию. Бабуси, из которых очередь и состояла, проглотили неожиданность молча, без обычного в таких случаях ворчания. Видать, главврача побаивались даже пациенты.

— Ну, что, Семен, узнаешь? — с порога спросил его сидящий за столом гигант в белом халате.

Семен не покривил душой: он действительно не узнал Пашу, такого когда-то стройного, хотя и не очень высокого, паренька — в этом лысом исполине. Тот захохотал:

— Да Павел я, Павел Эмке, учились мы вместе! — вот когда он встал, Семен наконец понял, в чем дело: роста у Паши не прибавилось, зато объема… Но не только брюхо, нет; плечи тоже больше бы подошли человеку даже и двухметрового роста. В общем, что-то вроде профессора Челленджера — сидящий он был выше, чем стоящий, — только вот лысый и безбородый.

— Я знал, знал, что ты вернулся, да вот встретиться никак не получалось, — продолжал Паша. — К тебе заявляться неудобно, а сам ты уж который месяц нелюдимом живешь. Как живешь-то, кстати? Чем заниматься собираешься?

— Живу… нормально живу, Паша. Нормально. А заниматься ничем и не собираюсь. Надоело. Пенсию я выработал, буду ждать возраста, а деньги… есть деньги, в банке лежат, живу на проценты.

— Хорошо устроился! — снова захохотал главврач. — Чего пришел-то? Зубы болят?

— Да не то, что болят… Я слышал, сейчас эмаль восстанавливают?

— Правильно слышал! Садись, пока буду смотреть, буду и рассказывать. Небось, не знаешь, кто из наших где и как?

… Через сорок минут Семен уже шагал домой, вооруженный не только белыми зубами, но и полной информацией о живых и мертвых одноклассниках (вторых оказалось куда как больше, — что ж поделать, такое поколение, — печально подумал Семен Орестович, — спились…), а также договоренностью о поездке в субботу на «ломовскую дачу» в компании Павла, заместителя начальника РОВД Николая Куняцкого из параллельного класса, Сашки Слободского, местного бизнесмена — этот действительно был одноклассником, вместе школу заканчивали, — и, главное, патологоанатома из райбольницы Олега Вартанова, — тот вообще в другой школе учился, но был их ровесником, и когда-то Семен очень хорошо его знал. Компанию мужикам должны были составить пять медсестричек. Семен заикнулся о машине, но Паша махнул рукой: