Крылья ангела - [5]

Сладко жмурясь, начальник сделал ещё одну затяжку, опять похрустел шеей и, лениво поковырявшись в ящике стола, вынул очередную папку — тощую и неожиданно свежую (странно, обычно мне доставались затрепанные и пыльные, доставшиеся от менее удачливых коллег), перебросил мне и вновь блаженно закрыл глаза. Впрочем, я не обольщалась: Молох мог видеть сквозь толстенные стальные двери банковских сейфов, без труда распознавал сущность человека, бросив на того лишь косой взгляд, так что веки вряд ли были такой уж сильной преградой.

— Нашла что-нибудь интересное? — спустя какое-то время поинтересовался он. Я внимательно рассмотрела скудные обрывки информации и чёрно-белую фотографию, пришпиленную к первой странице. На меня смотрел серьёзный молодой человек с правильными чертами лица, судя по всему темноволосый и неожиданно седой. Чуть рассеянный близорукий прищур, складочка на лбу, выдающая натуру вечно хмурую или недовольную. А, может, просто слишком вдумчивый. Для человека обычный, ангел счёл бы его милым, демон — никаким, я же отметила, что он схож с одним моим давним знакомым. Но на праведника не похож. Во всяком случае, на такого, на каких обычно натравливают меня.

— Кто такой?

— Твоё новое задание. Знакомься, начинающий художник Богдан Паяц.

Я хмыкнула.

— Хорошая фамилия. Многообещающая.

— Лучше обрати внимание на имя. Оно действительно говорит о многом.

— Неужели всё так кошмарно?

— Даже не представляешь. Юноша оказался весьма талантливым, его работы пробуждают в людях слишком много света. Наши проверили — у него действительно дар Божий, но не развитый, а пробивающийся спонтанно, поэтому его не засекли раньше. Удивляюсь, как беленькие его проморгали. Взгляни сама.

Он перебросил ещё несколько фотографий: сфотографированные на них картины явно принадлежащие одной руке, чувствовался единый стиль. Первая меня не слишком впечатлила — заря над морем. Тоже мне искусство! Вот если бы там жерло активного вулкана со всеми переливами цветастой лавы намалевал, живописец недоделанный.

— Ты смотри-смотри, — заметив мой скептицизм, посоветовал Молох. Я же говорила, что закрытые глаза ему не помеха!

Недоверчиво вгляделась в ворох цветных бумажек, наобум выбирая одну из них… и тут же с сердитым шипением отдёрнула руку.

— З-ззар-раза! Почему вы меня не предупредили?!

Начальник усмехнулся, глядя как я обсасываю обпечённые пальцы.

— Хотел посмотреть на твою реакцию, — невозмутимо пояснил он. — Теперь поняла, о чём я толковал?

Да уж, сообразила. Уже более аккуратно переворошив фотокарточки, я наткнулась ещё на пять или шесть подобных, словно лучащихся тёплым светом. Это ж какими они должны быть мощными, чтоб передать силу даже сквозь неживое фото? И с каждого на меня смотрели ненавистные безгрешные лица в нимбах и хитонах: Иисус, Дева Мария, святые с одухотворёнными взглядами и тренькающие на арфах херувимчики, в будущем такие же законченные идеалисты, как Агат.

— Он… иконописец?

— Нет. Рисует всё подряд: от пейзажей, до портретов. Но это ещё хуже — никогда не знаешь, что стрельнет этому типу в башку в следующую секунду и соответственно контролировать его не удаётся. А подобной мазни с каждой неделей всё больше. В прошлом месяце была организована первая выставка, критики захлебнулись от восторга, теперь готовится следующая. Её нужно отменить. Любым способом.

— Тихонько прикопать в кустах?

— Если бы всё было настолько просто, тебе бы его не поручили. Нам спустили указ — парня следует переманить на нашу сторону. Но я так тебе скажу: с таким даром он к нам ни в жизнь не пойдёт — Божья частичка — слишком хорошая заслонка от нашего влияния. Хотя бы просто разведай обстановку, пошуруй там немного, поверти хвостом, как ты умеешь. В общем, сбей парня с пути истинного хотя бы на какое-то время. Если я прав, после он сам жить не захочет, хе-хе…

— И как вы себе это представляете — забодать его рогами и очаровать рыжим хвостом? К тому же у меня стойкая аллергия на солнце. Помнится, я от него плавлюсь.

Как и все низшие демоны с бесами. Твёрдое не восприятие к дневному светилу мы приобретали либо по рождению, либо вследствие судьбоносного выбора, приведшего нас на тёмную сторону. Например я после того, как отреклась от прошлого, ещё лет пять могла спокойно выходить на солнце и любоваться всходами пашни на полях. Но с тех пор прошло столько веков, что воспоминания стёрли все краски и запахи, оставив лишь смутную тоску, едва уловимую, как свет далёких звёзд.

— Ладно, — Молох глубокомысленно куснул заусень на пальце, полюбовался результатом и куснул ещё раз. — Будет тебе повышение. Скостим тебе рога и хвост. Исключительно, как моей самой любимой подчинённой.

— А светонеприятие?

— С солнцем извиняй — тут никакое повышение не поможет, тебе ещё век-второй потерпеть придётся, а там и активность на спад пойдёт и шкура у тебя задубеет окончательно — ни одна зараза не прицепится. К тому же, малышка, ты иной закалки, а вашему собрату никакая иерархия не поможет. Тут дело случая — потянешь, не потянешь.

Что ж, тогда опять придётся подгадывать хмурую дождливую погоду. Ненавижу. Постоянно как на иголках сидишь, ждёшь, что в любой момент выглянет светило и подпортит твой классический профиль. Наши синоптики конечно же всё рассчитают и перепроверят и пообещают съесть собственный хвост "в случае чего", но даже у них бывали проколы. Вот только предъявлять счёт им ещё никто не ходил — некому. Хотя, всё-таки один положительный момент имеется — надбавочные за риск и неплохой отпуск после всей этой каши.