Крыло. Книга 2 - [4]
— Иди сюда, — подозвал меня самый смелый.
Все трое — типичные члены рода Минакуро. Чуть выше среднего, жилистые, бледноватая кожа, черты лица… Я бы сказал: помесь греков с корейцами. Не скажу, почему, но интуитивно моё подсознание выдавало именно такую характеристику. Как минимум не все Минакуро были такими, но многие.
— Что? — спросил, когда подошёл достаточно близко.
Парни переглянулись. Такое чувство, что они договорились между собой, кто и что будет говорить, и теперь напоминали друг другу очерёдность. Точнее, они трусили, но я делал вид, что не замечаю.
— Ты идёшь сегодня в город? — спросил другой, самый низкий из троицы.
Ученики не сидели взаперти, прогулки не запрещались, но ограничивались. Я, пока, на ограничения не нарывался, так что имел возможность свободно посещать Верхний Город в своё свободное время, или выходить за стену в свой выходной. За стену я пока не собирался.
— Да, — подтверждаю.
— У тебя как? — чуть помявшись спросил первый. — Остались знакомства на улице?
Знакомства? Не сразу понял, о чём он спрашивает.
— Я всю жизнь прожил на улице, естественно, у меня есть знакомства.
Мой собеседник поморщился:
— Нет, ты не понял. Я спрашиваю, у тебя есть те самые знакомства на улице? — выделил он голосом ключевые слова, которые, по его мнению, должны были мне всё разъяснить.
Так он говорит о контактах с преступниками? Немного неожиданно.
— Да, у меня есть кое-какие контакты, — кивнул.
В город я сегодня шёл в третий раз. Первый свой выход я потратил только на осмотр Верхнего Города. Хотел увидеть его своими глазами, без спешки. Свободно погулять по улицам, посмотреть на жителей. Не знаю, изменилось ли что-нибудь после Кровавой Ночи, не с чем сравнивать, но Верхний Город выглядел спокойно и удивительно мирно. Во время второго выхода, когда я уже осмысленно искал, что интересного и полезного для меня есть в округе, наткнулся на Зака. Парень сидел на лавочке в парке, вместе с какой-то девушкой. Оба вполне прилично наряжены, держались свободно и спокойно. Подходить не стал, мы лишь обменялись короткими кивками. Сегодня я, если встречу его снова, подойду поговорить.
Мой ответ ободрил парней.
— Тогда ты же можешь кое-что достать? — продолжил тянуть кота за яйца Минакуро.
Я вздохнул, оглянувшись. По коридору проходили люди, изредка, но на нас внимания не обращали.
— Больше конкретики. Могу или нет зависит от того, что именно вы подразумеваете под «кое-что».
— Серый туман, три порции, — не выдержал третий, до этого молчавший.
Остальные тут же зашикали на болтливого товарища.
— Окей. Попробую достать пробник, — пообещал я. — Заодно узнаю про расценки. Не скучайте.
Дальнейший разговор был лишён смысла, даже если им нужно что-нибудь ещё, они будут мяться и ломаться, как сухая печенюшка. Ещё не факт, что я встречусь с Заком, а если и встречусь, он может банально не торговать дурью. Или вообще заявить, что больше не нарушает закон и стал благочестивым жителем.
Я вернулся в нашу с Момо комнату, чтобы переодеться. Это помещение особого комфорта не предполагало, но всё необходимое для жизни здесь было. В сравнении с тем, что имелось в нашей башне с ребятами — вообще шикарные условия для существования. У меня, помимо собственной кровати и целого отделения в шкафу, был свой стол, пара книжных полок и весь подоконник. Момо был лишён подоконника, но зато использовал третью пустующую кровать, в остальном всё совпадало.
Дожидаться соседа не стал, поспешив покинуть общежитие. Другие дети встречались нечасто. Те, что помладше, старались обходить меня стороной и не смотреть в глаза. Ровесники и многие старшие отводили взгляд. Несмотря на относительную многочисленность подрастающего выводка Минакуро обо мне, кажется, знали все. Изнанка нахождения в замкнутом коллективе. Взрослые Минакуро для меня делились на две группы: первым было на меня плевать, вторые выказывали неодобрение разной степени.
Я был здесь чужаком. И пусть с каждым днём внешние различия всё больше стирались, я учился выглядеть и вести себя, как один из них, хотя и не стремился это делать. Причина отторжения сидела глубже. Я не разделял с окружающими систему ценностей и мироощущения, не разделял авторитетов, не разделял пиетета перед законами, писаными и неписаными. И дело не в моей прошлой жизни в другом мире, проблема в тех годах, что я выживал на улицах. Мог замаскироваться, выдавать себя за одного из них, но тогда мне придётся принять социальную роль изгоя и аутсайдера, и хорошо ещё, если не роль мальчика для битья. Уж лучше роль местного хулигана.
Стоило покинуть учебные корпуса и оказаться на территории рода, как взрослые стали встречаться на пути значительно чаще детей. Странная система. Жилые дома стоят в пяти минутах ходьбы от учебных корпусов, но дети живут отдельно. Прививают самостоятельность? Но дети всё равно постоянно контактируют с родителями. Результаты работы такой системы пока оценить не могу.
Единственная задержка возникла на выходе из квартала. Пара дежурных членов рода проверили мою бумагу, дающую мне разрешение покидать поместье.
— Ты должен вернуться до восьми часов, — напомнила мне девушка, или скорее молодая женщина. — Можешь идти.
Еще вчера у тебя было все. Деньги, роскошь и женщины, все было доступно, лишь протяни руку. Сегодня конкуренты твоего отца забирают у тебя все. Каким будет твое завтра? На первый взгляд — совсем не радужным. Но один договор с могущественным существом даст тебе больше, чем ты мог представить. Это пособие о том, как получить от жизни все. И чтобы тебе за это все ничего не было.
Сегодня ты — никто. За тобой нет ни денег, ни семьи, ни влияния. Но ты стал свободнее чем был, отбросив все, что могло сковывать и связывать. Под ногами лежит путь в неизвестность, опасную, но сулящую большие богатства, чем ты мог представить. Настало время начать новый путь, новый подъем на Олимп, не обремененный старыми связями и обязательствами. Это пособие о том, как получить от жизни все. И чтобы тебе за это все ничего не было.
Нужда меняет человека. Голод, страх, боль и унижение могут сделать из человека чудовище, или закалить его словно сталь. Отчаяние, несправедливость, потери и безысходность заставляли даже сильнейших сдаваться, но порой загнанная в угол жертва превращается в жестокого и опасного хищника. Первое Крыло. Это начало истории о человеке, который стал самым страшным из чудовищ, и о чудовище, что человечнее любого из людей.
фанф Наруто. Попаданец в ОМП. Вагон и тележка новых персонажей и событий. Местами ООС. Вроде как не МС. Гарема нет. Романтики тоже нет, почти. Временные рамки смещены, сейчас все события вмещаются в первый сезон. Изменены часть событий канона, примерно с Экзамена на Чунина. В Арках повествование ведется от первого лица (есть интерлюдии, но не много). В ОВА повествование ведется от лица Автора. Местами Дарк, но это спорно, меня упорно уверяют, что не Дарк вообще. Но то, что никаких соплей нет, это однозначно. Сюжетный такой фик, сравнивают с Ирьенином.
Война имеет тысячу лиц, говорит тысячами голосов. Война — это театр, где ежедневно ставят тысячи трагедий. Ни один эпизод не позволяет понять все полноты войны. Но и одного эпизода достаточно, чтобы коснуться ее сути. Последний Патрон. Всего лишь один эпизод в новой войне.
Альтернативный мир. Соединённые Штаты Америки. Наше время. Обычный весенний день в обычной американской глубинке делит мир на «до и после». «До и после» появления людей с суперспособностями. Но если в этом мире спецслужбы не являются карикатурными идиотами, через шаг стреляющими себе в колено? Если правительство не сидит, засунув голову в задницу, а активно действует, пытаясь взять ситуацию под контроль? Какой будет другая история?
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Мир, построенный на лжи, начинает трещать по швам. Старые конфликты обостряются, новые разжигают пока ещё тлеющее пламя пожара. Потери и лишения заставляют людей показывать свой истинный облик, выворачивают все доселе скрытое наружу. И куда чаще душа человека демонстрирует желчь и гниль, чем твёрдость духа и чистоту побуждений. Третье Крыло. Это история о человеке, который стал самым страшным из чудовищ, и о чудовище, что человечнее любого из людей.
Тлеет маленький фитилек войны. Пока не слышно грохота орудий, оружейного огня и марша обреченных на смерть людей. Не доносит ветер издалека запахи пороха, крови и гниения. Война звучит пока только в речах облаченных властью, но это не делает ее менее ужасающей. Четвертое Крыло. Это история о человеке, который стал самым страшным из чудовищ, и о чудовище, что человечнее любого из людей.