Крыло беркута. Книга 1 - [75]

Как же теперь быть? А что, ежели отправиться в Малый Сарай с доносом на Акназара? Мол, он убил наследника… Нет, ничего из этого не выйдет. Ну, скажем, великий мурза призовет Акназара на допрос или повелит мурзе Юсуфу разобраться в Актюбе. Акназар вывернется, найдет ответ. Кстати, сам же Ядкар и приготовил ответ, успел сказать ханским гонцам, что Килимбета, скорее всего, убили башкиры-минцы. Опять поспешил, не подумал как следует! А ведь можно было придумать что-нибудь похитрей, чтоб намертво зацепить Акназара. Теперь поздно. Не то что обвинить его в убийстве младшего брата — даже тень подозрения навести на него не удастся.

Впрочем, нет худа без добра. Мысль насчет минцев, хоть и не до конца додуманная, все ж удачна и была высказана своевременно. Акназара не обвинить, зато и под Ядкара не подкопаться — башкиры погубили наследника, и все тут…

— Поехали! — сказал Ядкар-мурза, тронув коня, и вся его свита пришла в движение. Вороной жеребец баскака ходко зарысил по степной дороге, остальные кони, будто привязанные к его хвосту, шли следом, не отставая ни на шаг.

В это время из леса, полосой тянувшегося слева до самого горизонта, выехала группа верховых. Взяв с места в карьер, с криком, свистом они помчались вдоль опушки и вскоре снова скрылись среди деревьев.

Баскак натянул поводья.

— Кажется, он появились со стороны Уршака?

— Да, мурза, оттуда.

— Егеты, похоже, охотятся.

— Похоже, мурза.

— Кто же это такие? Минцы, что ли?

— Не иначе, как они. В этих местах, кроме них, мало кто охотится.

— Та-а-ак!.. Сворачиваем! — Видя, что сопровождающие несколько растерялись, не поняв, куда надо свернуть, Ядкар добавил: — Поедем к Асылыкулю. В главное селение минцев. Думаю, Субай-турэ соскучился по мне. Навестим, погостим…

Приняв неожиданное решение, баскак оживился, перемена эта тут же сказалась на настроении сопровождающих, да и шутка насчет того, что Субай-турэ «соскучился», произвела впечатление — все заулыбались. К тому же кто не повеселеет, услышав слово «погостим»! У охранника и слуги жизнь — собачья: на кого хозяин натравит, на того и бросайся, на что укажет, то и принеси. И пища вроде собачьей: чаще всего — хозяйские объедки, а бывает, что обглоданную кость кинуть забудет… Другое дело, когда баскак гостит у башкир. Пока он пирует у турэ, сопровождающие тоже зря времени не теряют. Пусть и в гостях им приходится есть в лачуге, поближе к конуре какой-нибудь шавки, зато уж наедаются досыта. Потому-то, услышав, что поедут к Асылыкулю, в знакомое башкирское селение, они обрадовались и последовали за хозяином охотно, даже испытывая что-то похожее на благодарность к нему.

Довольно долго гнали они коней вскачь и лишь на подъеме перевели их на размеренный шаг. Привстав на стременах, баскак потянулся, размял тело. «А ведь неплохая мысль пришла мне в голову, — думал он, покачиваясь в седле в такт конской поступи. — Время благоприятное, трава вон как подскочила, скот добреет и люди стали беспечней. Одним выстрелом в такое время можно убить сразу двух зайцев. К тому же давно я не навещал минцев. А к башкирам надо наезжать почаще, иначе начинают забывать, под чьей рукой живут…»

Ехал баскак и мечтал о свершении, которое привлекло бы к нему внимание великого мурзы Мамая или, по меньшей мере, мурзы Юсуфа, повысило бы в их глазах его престиж. Чем им услужить? Каким подарком либо выгодным для них делом вызвать высокую благосклонность? У великого мурзы есть хорошая привычка: людей, верных ему, оказавших значительную услугу, словом, заслуживших его милость, награждает щедро. Может и большим богатством, и обширными владениями одарить. «Ежели я сумею угодить ему и как раз в эти дни умрет хан… — размечтался было Ядкар, но тут же огорченно вздохнул: — Нет, не собирается, Акназар умирать. Крепок еще, свинья! Э-эх, вот его-то и надо было отправить на тот свет!..»

Но все придет в свой срок, коль действовать осмотрительно. Теперь не стоит чересчур спешить. За спиной Акназара уже не маячит наследник. Падет Акназар — кто займет его место? Конечно же, Ядкар-мурза. Ни по происхождению, ни по знатности, ни по уму нет человека более подходящего. «Я смог бы править не только в Имянкале, но и в Актюбе — всей Средней ордой, — подумал баскак. — Или, к примеру, Казанским ханством. В самом деле, почему в Казани должен сидеть хан откуда-то из Крыма? Почему бы не послать туда ногайского мурзу — хотя бы меня? Я бы живо справился с царем Урусов! Разбил бы его войско, а самого взял в плен…»

Впрочем, Казань для баскака Ядкара — что птица в небе. До нее не дотянуться. А вот до мелких ханств, возникших на башкирских землях, дотянуться он может, хотя и невелик ростом. В первую очередь — до Имянкалы. Она, можно сказать, у него под самым носом. И построена словно бы специально для него…

Тут мысли баскака прервались — впереди показалась гора Карагастау, как бы возвещающая, что до Асылыкуля уже недалеко. Вскоре открылась взору и зеркальная гладь озера. Начались луга, богатые борщевником, щавелем, диким луком.

Баскак Ядкар, как обычно, остановил коня на расстоянии полета стрелы от селения и послал гонца к предводителю племени, чтобы известить его о своем прибытии: пусть встретит, как подобает встречать мурзу. В селении забегали, засуетились люди. Наблюдая издали за этой муравьиной суетой, Ядкар думал: «Много тут народу. Пожалуй, наберется немало охотников отправиться на ханскую службу. Зима была голодная, племя набедовалось, лишь помани людей сытой жизнью в войске великого мурзы — валом повалят…»