Крылатая дева Лаэрнике - [7]

Я заглянула в камин — дымоход был узким, не пролезть даже ребенку, не то, что взрослому мужчине. Конечно, оставался вариант, что злоумышленник тихонько разберет черепицу на крыше и проникнет сверху, — но такого верхолаза можно снизу поддеть копьем. Так что самым уязвимым местом оставались двери. И люди, которые через эти двери могут входить.

Мать Марита тем временем закончила укладку волос Лаэрнике, стянув их в тугой узел на голове. Пришла другая монахиня и принесла на подносе завтрак — ароматный кофе в маурийском серебряном кофейнике с длинным носиком и хрустящие булочки утренней выпечки.

— Мать Марита, можно Альмира позавтракает вместе со мной? — попросила Крылатая. Аббатиса отрицательно покачала головой:

— Нет. Сеньора Илвайри занята своими делами.

Пока Лаэрнике завтракала, я подробно осмотрела два других помещения — спальню и ванную комнату. В спальне стояла массивная кровать с балдахином, сейчас аккуратно застеленная, и старенькое, но изящной работы трюмо с потускневшим зеркалом. В ванной был огромный медный чан. Все помещения разделяли проемы без дверей. Когда-то каждое из них имело отдельный выход на балкон, но позже выходы были заделаны прочной каменной кладкой.

Когда я закончила с осмотром, мать Марита выпроводила меня, передав в распоряжение сестры Дейны — пожилой монахини с добродушным лицом крестьянки. Сестра Дейна выполняла в монастыре обязанности завхоза. С ней мы быстро поладили. Она выписала мне бумагу, с которой я могла пойти к оружейникам и закупить все необходимое. Оплата, как она мне объяснила, будет за счет сеньора де Альвез.

Завтрак я пропустила за всеми делами, но сестра Дейна принесла мне хлеба и необыкновенно вкусного домашнего сыра, изготовлявшегося в монастырской сыроварне. Она тихонько шепнула мне, что если я собираюсь в город по делам, то надо подкрепиться основательнее — к обеду я не успею, а ужин будет только в половине шестого. Я последовала совету доброй монахини, и основательно подзаправившись, отправилась закупать вооружение.

Я зашла в ту же оружейную лавку, где пару дней назад нашла Лаэнриль. Дочь хозяина узнала меня и позвала отца. На этот раз я застряла там надолго. Перерыв вместе с хозяином всю лавку и склад, я приобрела легкий ручной арбалет — по местным меркам редкость, — и алебарду с узким лезвием, похожую на оружие, которым фехтовала в Ямато.

Сплошной доспех я никогда не любила — он был тяжелым и ограничивал подвижность, — вообще не любила навешивать на себя лишнего железа, поэтому из амуниции взяла лишь наручи и поножи, не новые, но добротной работы и идеально подошедшие по размеру.

На выходе из лавки меня поймал мальчишка-посыльный и передал письмо от дона Родриго. В письме дон Родриго справлялся о моих делах и спрашивал, не найдется ли у меня времени для короткого визита. Время имелось, и я прямо с новоприобретенным оружием отправилась к нему.

Дон Родриго принял меня, как и в прошлый раз, у себя в кабинете. Он сдержанно ответил на мое приветствие, но я видела, что он рад.

— Неплохая вещь, — оценил он мою алебарду, повертев ее в руках. — Ею хорошо работать против конных. А это, — дон Родриго презрительно кивнул на арбалет, — оружие трусов.

— Я выбираю оружие не по репутации, а по эффективности, — сказала я.

— Вам виднее, Скитающаяся… — Дон Родриго придвинул мне кубок с вином и наконец спросил о том, что его волновало: — Скажите… Вы видели ее?

— Да. — Я сделала глоток вина: — Лаэрнике хорошо устроили, монахини заботятся о ней. Только мне показалось, ее сторонятся. И мать Марита относится к ней с прохладой… Дон Родриго, у Лаэрнике вообще-то есть семья? Родители, сестры, братья?

— Она не помнит, — ответил дон Родриго. — Падре Антонио расспрашивал ее, но у нее не осталось ничего кроме обрывочных воспоминаний. Наверное, это последствия перехода в другой мир, с которыми вы, Скитающиеся, как-то сумели совладать…

Он залпом осушил свой кубок:

— Ей должно быть одиноко в нашем мире. Она теплая, как огонек свечи, и старается всех согреть своим теплом. Но нет никого, кто согрел бы ее. Будьте с ней ласковы, сеньора Илвайри. Идите, и да поможет вам Пречистая Дева.

Он сидел передо мной, какой-то усталый и поникший. И основательно пьяный, как заметила я. О том, почему он пьет, спрашивать было излишне. Да, все в Божьей власти, подумала я. Но может быть, Господь и привел меня сюда, в Сегову, чтобы я смогла как-то помочь этому достойному и уважаемому человеку?.. Поднявшись, я проговорила:

— Дон Родриго, вы не сочтете за невежливость, если я дам вам совет?

— Разве можно счесть невежливостью совет Скитающейся?

— Тогда вот мой совет — не теряйте надежды. И не пытайтесь утопить ее в вине.

— 4-

Так я стала личной охраной Крылатой девы. И первая задача, с которой я столкнулась в своей новой должности — как приспособиться к режиму жизни монастыря.

Подниматься здесь было принято в два часа ночи. В третьем часу служили всенощную, в пятом — утреню, между службами позволялся короткий отдых. В половину шестого проводился капитул — общее собрание, затем обедня. После обедни монахини работали, аббатиса занималась с Лаэрнике, разъясняя ей Библию. В двенадцать наступало время трапезы и дневного отдыха. А с двух до четырех я занималась своими прямыми обязанностями — отводила Лаэрнике к собору, откуда она взлетала, потом гуляла с ней и падре Антонио по городу.