Крутыми верстами - [55]

— Оце крапли, аж до печинкы достае.

— Какие там тебе крапли? Сиди! Заворочался, как таракан на сковородке, — оборвал говорившего другой. — Тут вот душа застыла. Покурить бы.

— Ты що, здурив? Як це тут курыты?

— А ты брысь! Не с тобой говорят, с товарищем сержантом. Пусть они и решат.

— Ги-и! Що тоби зроблять товарыщ сержант? Боны що, бог?

— Заткнись, подпевала! Товарищ сержант обещали. Ведь было, товарищ сержант?

— Ты, рядовой Пузик, меня в это дело не втравливай. У самого уши пухнут, в животе сипает. Вот послушай, как урчит, — сержант привлек к себе рядового Пузика, наклонил его голову к своему животу.

Дремов невольно улыбнулся и, повернувшись к окошку за спиной, крикнул:

— Разрешаю покурить, но укройтесь сверху.

Послышались радостные возгласы. Кто-то из бойцов передразнил «подпевалу».

— Ну что — бог или не бог? Эх ты, разиня!

«Подпевала» не остался в долгу. Тут же парировал:

— Куры побильше, дурнище будешь!

— Разговорчики! — вмешался сержант, сам радуясь не меньше других, что представилась возможность крепко затянуться махрой.

Вглядываясь в моросящую темноту, Дремов старался представить, как может выглядеть Днепр в этих местах в осенние дни и как полк должен будет его преодолеть, не имея табельных переправочных средств. Хотя думал он об этом непрерывно с момента получения задачи у генерала Булатова, ряд вопросов, уже, казалось, основательно решенных, нет-нет да и вызывал сомнения, беспокойство. «Великий прав. Днепр не Десна, и полученный там опыт здесь мало поможет. Днепр вплавь не возьмешь». Вспомнил Иван Николаевич и о реках Испании, особенно памятных боях на реке Тахо, где его батальону, отрезанному от бригады, пришлось в течение трех суток удерживать мост, по которому фашисты намеревались перебросить свои главные силы на северный берег юго-восточнее Мадрида. «Там был ранен, а затем, уже в горах, еще и контужен».

Где-то впереди справа прогремел орудийный выстрел. Вслед за ним послышался разрыв. Шофер от неожиданности вздрогнул, нажал на газ. Машину качнуло. Ухватившись за поручень, Дремов всматривался вперед и, когда грохнул очередной выстрел, увидел в какой-то миг на фоне освещенного неба скакавшего в его сторону необычного всадника. «Что за наваждение? Никак уселись на лошадь двое?»

— Стоп! Тормози! — приказал он, хлопнув водителя по плечу. И как только машина, скользнув по сырому песку, остановилась, Дремов высунулся в открытую дверцу. «Ага! Возвратился матрос, да еще и кого-то прихватил с собой», — без труда определил Иван Николаевич.

— Быстро справился, товарищ Корж, — проговорил он, поспешно вылезая из машины.

— Как приказывали, товарищ командир. Туда и назад галопом. Дома не стал задерживаться, знал, что ждете.

— Молодец, матрос! — Дремов похлопал Юхима по плечу. — Правильно понимаешь приказы. Ты, вижу, не один. Целым экипажем.

— Брательник, товарищ командир. — Юхим посмотрел в сторону длинного юноши, стоявшего в стороне. — Не отстает. «Поеду с тобой», и ни в какую.

Корж-младший приблизился, неуклюже остановившись, доложил:

— Корж Иван!

— Был у самого Ковпака, — подсказал Юхим.

— Партизан? У Ковпака? — переспросил Дремов, глядя на Ивана. — Расскажи, где теперь партизаны. Это же очень важно.

Иван передернул плечами, несколько помедлил, но начал торопливо, как бы стараясь наверстать упущенное время:

— Был я, товарищ командир, в партизанах вместе с отцом еще с прошлой зимы. Больше года по лесам, бывал и на заданиях, больше в разведке. Теперь партизаны ушли… отсюда куда-то далеко за Припять, а мне отец велел оставаться здесь с дедом. Стар он.

— Выходит, партизан близко нигде нет?

— Оставался небольшой отряд, третьего дня тоже ушел за Днепр.

— Хорошо, молодец, — потряс Дремов Ивана за костистые юношеские плечи. — По немцам-то стрелял?

— А как же. Приходилось. Автомат и теперь спрятан. Даже гранаты бросал.

Пока Дремов разговаривал с Иваном, Юхим терпеливо ждал. Уж очень хотелось ему побыстрее доложить обо всем, что удалось услышать в Макарцах.

Как только Дремов закончил с Иваном, Юхим подступился к нему вплотную.

— Тут рядом, товарищ командир, дед Макар поджидает. Мы было сюда всем семейством, а потом он стал шуметь, заботясь о скотине. Вот и слез. А нас послал, чтобы побыстрее доложить…

— Да ты что? И дед здесь? Ну и голова у тебя, товарищ Корж! Видал? — кивнул он подошедшему старшему лейтенанту Белику. — А ты не разрешал.

После короткой паузы Юхим продолжил:

— Батько в партизанах, Иван мотается связным, а дед здесь вроде тыловой базы. А мать… — опустив голову, моряк умолк и продолжил спустя какую-то минуту: — Ждала до последней минуты. Так и не дождалась. Не хватило сил еще на несколько месяцев.

— В мае, — подсказал Иван, — похоронили. Очень ждала Юхима. Его моряцкие карточки разглядывала до последнего дня.

— Да. Очень жаль. Мать у каждого одна. Ее никто не заменит. — Дремов как наяву увидел ребятишек майора Куща. — Сочувствую тебе, знаю, что тяжело, — проговорил Дремов, глядя на Юхима. А тот, выпрямившись и вскинув голову, кивнул назад:

— Так надо быстрее, товарищ командир. Дед Макар рядом, все расскажет. Вы за нами. — Матрос бросился к лошади. Корж-малый — за ним. Один миг, и ускакали.