Крутые повороты - [63]
И Попов увидел его.
Секунду они молча смотрели друг на друга.
— Знакомьтесь, — сказал главный инженер. — Товарищ Васильев.
— Мы знакомы, — улыбнулся Попов.
Васильев кивнул молча.
Он стоял и вопросительно глядел на Попова. Кажется, хотел что-то понять, да никак не мог.
— Можем мы их обеспечить? — спросил главный инженер и протянул Васильеву лист бумаги.
Тот не сразу услышал вопрос начальства. Наконец отвел взгляд от Попова. Взял бумагу. Прочел ее.
— Можем, — сказал он.
— Тогда и проблем никаких! — радостно объявил Азаров.
…Азаров и Попов шли по территории завода.
— А все-таки он неплохой парень, — сказал Азаров.
Попов нахмурился. Сказал сосредоточенно:
— А ведь он все… я это сейчас понял… все знает.
— Пора, — вздохнул Азаров.
Попов остановился.
— А я не хочу… — вдруг сказал он.
— Чего? — спросил Азаров.
— Не понимаешь? — спросил Попов.
— Нет, — сказал Азаров. — Ты любишь ее?
— Знаешь сам, — сказал Попов.
— Тогда в чем же дело?
— Так это просто? — спросил Попов.
— Во всяком случае, тебе гораздо проще, чем ей, — сказал Азаров.
— Уверен?
— Убежден, — сказал Азаров. — Ты холост, свободен, ни перед кем…
— Это я свободен?! — спросил Попов и засмеялся.
— А как же?
Попов мрачно усмехнулся.
— Попов, — после долгой паузы сказал Азаров. — Я тебе поражаюсь… Прекрасная, необыкновенная женщина… сама, первая, говорит тебе: «Люблю»… А ты…
Попов поднял на него глаза.
— Люблю?! — произнес он с неожиданной ненавистью. — Ну да, люблю, и всех делов… Разве жизнь она… когда-нибудь вброд преодолевала? Всегда скок-поскок, в свое удовольствие… Профессорская дочка…
Они стояли посреди заводского двора.
Вокруг шли по своим делам люди, проезжали машины.
— Попов, — сказал Азаров, — если бы я… не знал и не любил тебя, я бы сейчас решил, что… ты мерзавец…
И тут из-за вагона, груженного оборудованием, вышел Сережа Васильев. Он услышал это последнее слово и как вкопанный остановился. Попов и Азаров его не видели. Васильев сделал было к ним шаг, хотел, кажется, что-то спросить, сказать. Но передумал, повернулся и быстро пошел прочь.
А жизнь шла своим чередом…
На кафедре Наташа и Попов постоянно находились среди людей. Случалось за целый день не выпадало им минуты переброситься парой слов. Переглянутся издали, кивнут друг другу, ласково улыбнется ему Наташа, поймает его пристальный, изучающий, точно о чем-то вопрошающий взгляд, и снова — дела, суета, спешка…
Зато в свободный час они по-прежнему куда-то уезжали вдвоем в красной отцовской машине. Машина останавливалась у обочины шоссе. Или въезжала в лесок. Или сворачивала на ближайший пустырь. И Попов горячо, жадно целовал Наташу. Будто прирастал к ней. Не мог от нее оторваться…
А потом замолкал вдруг, замыкался в себе, отвечал Наташе сухо и односложно…
Как-то в конце рабочего дня все расходились с кафедры.
— Костя, — позвал Павел Романович Попова, — не в службу, а в дружбу… Из журнала шлют статьи на заключение… А у меня, сами знаете, ни минуты… Вам я доверяю, как самому себе… Если нетрудно, посмотрите и подготовьте за моей подписью…
Попов подошел к Григорьеву. Взял бумаги. Полистал их.
Кроме Попова и Павла Романовича, в комнате сейчас был только Нефедов.
— Будьте здоровы, — сказал Павел Романович и вышел из комнаты.
Нефедов насмешливо смотрел на Попова.
— А за пивом он тебя еще не гоняет? — любезно осведомился Нефедов. — По-свойски? По-родственному?
Попов бросил статьи на стол, резко шагнул к Нефедову.
— Но-но! — предостерегающе сказал тот. — Потише, моя лапонька, скандал тебе сейчас совсем не нужен…
По институтскому коридору шли Попов и какой-то студент. Попов что-то ему объяснял. Студент кивал.
Дошли до дверей кафедры. Попрощались. Студент пошел дальше. Попов открыл дверь.
И остановился.
Столы здесь были сдвинуты. Стояли рюмки, тарелки. Наташа выгружала из сумки разные припасы: достала коробку с тортом, бутылку коньяка.
В комнате находились все, кроме Павла Романовича.
Попов остановился у порога. Присвистнул.
— Это жизнь! — сказал он.
— Кто именинник?
— Никакого именинника, — торжественно объяснила Ольга Петровна. Повод у нас…
— Ольга Петровна, — быстро перебила Наташа. — Ну что вы! Никакого повода. — Она обернулась к Попову. Глаза ее сияли ярче обычного. Просто настроение такое… Собраться и чокнуться… Может быть у людей… раз в жизни… такое настроение?
— Отчего же, — согласился Попов. — Может.
…Они сидели за столом. Шел громкий веселый разговор. Рядом с Поповым оказалась Ольга Петровна. Она многозначительно поманила его пальцем. Он наклонился к ней. Громким шепотом она сказала ему на ухо:
— Пьем за Наташу-холостячку… Вчера разошлась с мужем, — и выразительно посмотрела.
Семен Нефедов тоже выразительно посмотрел на Попова. И подмигнул ему.
— Понятно, — сказал Попов.
…Вдвоем с Наташей они шли из института. Она держала его под руку, нежно прижалась. Свободная, незамужняя, женщина, никого больше не надо таиться.
— …Я бы хотел знать, — неожиданно сказал Попов. — Меня… как… ни о чем уже не надо спрашивать?
Она не поняла. Улыбнулась.
— Тебя одного и мечтаю всю жизнь спрашивать, — сказала Наташа.
Он не принял ее тона.
— Получается, — сказал он, — я уже не живой человек… Бесплатное приложение… Так?
Александр Борин, известный журналист и обозреватель «Литературной газеты», рассказывает о своей юности, о людях, с которыми сводила его судьба. С кем-то из них отношения ограничивались простым знакомством, с другими устанавливалась долгая дружба. Среди них писатели Александр Бек, Константин Симонов, Илья Зверев, Леонид Лиходеев, Камил Икрамов, летчик-испытатель Марк Галлай, историк Натан Эйдельман, хирург Гавриил Илизаров, внук великого писателя Андрей Достоевский и многие другие.В газету А. Борин писал статьи по вопросам права, однако некоторые из них так и не увидели свет.
Книгу «Дорога сворачивает к нам» написал известный литовский писатель Миколас Слуцкис. Читателям знакомы многие книги этого автора. Для детей на русском языке были изданы его сборники рассказов: «Адомелис-часовой», «Аисты», «Великая борозда», «Маленький почтальон», «Как разбилось солнце». Большой отклик среди юных читателей получила повесть «Добрый дом», которая издавалась на русском языке три раза. Героиня новой повести М. Слуцкиса «Дорога сворачивает к нам» Мари́те живет в глухой деревушке, затерявшейся среди лесов и болот, вдали от большой дороги.
Многослойный автобиографический роман о трех женщинах, трех городах и одной семье. Рассказчица – писательница, решившая однажды подыскать определение той отторгнутости, которая преследовала ее на протяжении всей жизни и которую она давно приняла как норму. Рассказывая историю Риты, Салли и Катрин, она прослеживает, как секреты, ложь и табу переходят от одного поколения семьи к другому. Погружаясь в жизнь женщин предыдущих поколений в своей семье, Элизабет Осбринк пытается докопаться до корней своей отчужденности от людей, понять, почему и на нее давит тот же странный груз, что мешал жить и ее родным.
Читайте в одном томе: «Ловец на хлебном поле», «Девять рассказов», «Фрэнни и Зуи», «Потолок поднимайте, плотники. Симор. Вводный курс». Приоткрыть тайну Сэлинджера, понять истинную причину его исчезновения в зените славы помогут его знаменитые произведения, вошедшие в книгу.
Автор дает историю жизненного пути советского русского – только факты, только правду, ничего кроме, опираясь на документальные источники: дневники, письменные и устные воспоминания рядового гражданина России, биографию которого можно считать вполне типичной. Конечно, самой типичной могла бы считаться судьба простого рабочего, а не инженера. Но, во-первых, их объединяет общий статус наемных работников, то есть большинства народа, а во-вторых, жизнь этого конкретного инженера столь разнообразна, что позволяет полнее раскрыть тему.Жизнь народных людей не документируется и со временем покрывается тайной.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.