Крутые-крутые игрушки для крутых-крутых мальчиков - [61]

— Да. — Голос был тоже никакой.

— Скажи, дружище, ты действительно можешь решить мою проблему?

— Вы знаете, где живет ваш парень?

— В этом нет необходимости, — вмешался Китаец. — Человек, который рассказал мне о нем, приведет его сюда сегодня вечером. У него небольшие неприятности с полицией, так что уговорить его было нетрудно.

— Хорошо. Где прячешь? — Сканк, скрестив руки на груди, критически рассматривал Джералда.

Мужчина расстегнул молнию на куртке, не говоря ни слова, и распахнул ее. Дробовик, сложенный так, что оставалось только три дюйма ствола и половина рукоятки, висел на крючке внутри. Сканк молча кивнул. Джералд застегнул куртку. В комнату вошел Блати и протянул Сканку конверт, который внушающий ужас человек вручил Китайцу. Китаец передал его Джералду. Сканк обменялся рукопожатием с Китайцем, снова кивнул Джералду и вместе с Блати вышел из комнаты. Он не мог глубоко вдохнуть, пока они не вышли на улицу.

2.

Бруно и Дэнни сидели на лестнице старого дома на Миллиган-стрит, собирая последние крохи крэка Бруно. Было около полуночи. Бруно поклялся, что щедро поделится с Дэнни «дурью», хотя именно он ее покупал. Но неожиданно, когда оставалась еще одна затяжка, они начали ссориться.

— Дерьмо! — воскликнул Бруно. - У тебя получилось больше, чем в моей последней порции, — отсыпь немного, старик!

— Ничего не выйдет! — ответил Дэнни. — Ты говорил, что я могу себе сделать большую дозу напоследок, значит, тебе остается это. — Он указал на крошки белого порошка на куске пластмассы, лежавшей на пыльной ступеньке. — И никакого подспорья, у нас есть только эта галимая бутылка. — Дэнни жестикулировал трубкой, которую они на скорую руку сделали из миниатюрной бутылки из-под минеральной воды «Волвик».

— Ты же должен был принести свой гребаный стержень, старик, — парировал Бруно.

— Ну да, ты тоже должен был принести свой гребаный стержень, вот так-то. — И чтобы положить конец этой патетической ссоре, Дэнни щелкнул зажигалкой, поднес ее к жестяной миске со смесью сигаретного табака и крэка и начал втягивать через стержень от шариковой ручки.

В это время большая группа людей, возможно, человек шесть, вошла в коридор дома. Китаец лично встретил их, провожая внутрь лидера группы — высокого, крупного мужчину в дорогом кромби, постоянно кланяясь и расшаркиваясь. Четверо других мужчин, которые шли сзади, были одеты в модные костюмы, процессию замыкала красивая молодая женщина в очень короткой юбке. Дэнни не обращал на вновь прибывших никакого внимания, но Бруно узнал в них типов из Уэст-Энд-медиа, жаждущих побывать в ночных наркотических трущобах.

Группа людей во главе с Китайцем поднималась по лестнице мимо курильщиков. Все они нарочито отводили взгляд от Дэнни, который приканчивал последнюю трубку в этот день, кроме жирного типа в овальных очках — смакуя сигару, он посмотрел искоса вниз на трубку в руке Дэнни и презрительно фыркнул:

— Я предпочитаю «Эвиан».

Дэнни прекратил тянуть трубку и вместе со струйкой дыма от крэка плюнул на мужчину:

— Какого черта, ты - дерьмо!

Но Бруно, положив руку ему на плечо, пробормотал:

— Осторожно, Дэнни.

И тот остался лежать.

Впрочем, ненадолго. Через десять минут закончилось действие крэка, и Дэнни начал понимать ужас своего положения. Он сильно перебрал. Выкурил в два раза больше, чем обычно, пока бродил промокший вокруг финансовых учреждений. Он сумел поставить двадцать упаковок долбаным сукам в Лермонте и тем, что на Шестой авеню, но этого оказалось недостаточно, чтобы успокоить «мистера Тембе», который свел его вечернюю дозу коричневого цвета к полной ерунде. Так что теперь Дэнни негодовал из-за изъятого героина, ощущая, как с омерзительной быстротой улетучивается действие крэка. Он испытывал крайне неприятное чувство, сидя на этой грязной лестнице и ожидая, когда вернутся силы, чтобы спуститься вниз, дотащиться до метро, лязгающее всю дорогу обратно в Харлесден, услышать насмешки пискляво-чистого младшего брата: «Твою мать, когда ты куришь дерьмо, старик, делай хоть изредка перерыв...» И все это время Судьбы идут рядом с ним, шепча и хохоча, приказывая ему шагать там, дышать здесь, плюнуть туда, если он не хочет быть выпотрошенным Судьбой. Но что возмущало Дэнни больше всего, прямо здесь и теперь, — это та оплеуха, которую отвесил ему жирный белый козел в очках.

Дэнни вскочил на ноги, помчался вверх по лестнице, ворвался в комнату, куда вошли те люди. Не глядя на курильщиков опиума, скрученных в разных спазматических позах под наклонным потолком мансарды, он сразу увидел жирного сутенера и, подбежав к нему, с чувством влепил мерзавцу пощечину. Потом рванул обратно вниз и по коридору к входной двери, где его уже поджидал Винс, мальтийский помощник Китайца.

Ловким ударом каратэ сзади по шее Винс мгновенно вырубил Дэнни. Крэк размягчил накачанные в армии мускулы — громадный мальтиец мог поднять его за шиворот даже одной рукой. Винс вынес Дэнни, как котенка, на лестничную площадку. Внизу он прижал его к стене, и когда Дэнни попробовал оглянуться, наткнувшись блуждающим взглядом на отвратительный нос Винса, разрезанный пополам во время ножевой драки, а потом грубо сшитый, Винс стал давить, почти нежно, на его сонную артерию.