Крутой вираж… - [54]

«Тогда возмездие справедливо? А как считаю я сам? Или мои друзья? Алик, который меня убеждал, что так жить нельзя? Нет, нет и нет! Перебежать — никогда не было моей целью. Мною двигали совсем другие мотивы. Тем не менее, следует признать, что ЭТО вполне могло быть делом рук наших», — Виктор пытался разобраться в своих мыслях. И вновь его мысли возвращались к Бьюику: «А что, если это случайность? Его с кем-то спутали или он кому-то помешал, сам того не предполагая? Какого чёрта он дважды подходил к этому монстру Бьюику?»

Виктор попытался подвести итоги: «Итак, что же получается? А ничего не получается — в смысле остаётся полная неопределённость. Не зная источника опасности, трудно будет её избежать вновь.

Нужно выходить на Билла. Если опасность с их стороны, он как-то даст знать. По крайней мере, можно будет хотя бы что-то понять и предположить с какой стороны следует ожидать опасность.

«Интересно, что обо всём этом думает отец? Ведь я невольно подвёл и его. Его телефон, а значит и его месторасположения, теперь им известно», — с такими мыслями Виктор и появился в доме отца.

Виктор с отцом расположились возле бассейна — в уютной беседке, окружённой цветущей сиренью. Лиза накрыла стол с лёгким ужином: сыр, ломтики сёмги, зелёный салат, пиво.

— Разберёмся, — Так отреагировал отец на рассказ Виктора о «приключении» с Бьюиком и его опасениях относительно возможности повторения подобного или другого варианта.

— Что касается моего обнаружения, не заморачивайся. Мою реальную историю знает лишь ограниченный круг лиц, с которым у нас джентльменский договор — я не «высовываюсь» и живу в рамках принятой легенды. Для тебя я просто знакомый. Познакомились в аэропорту случайно. Можем, на всякий случай, обговорить легенду знакомства. Сошлись на профессиональном интересе к авиации. Таким образом, я не скрываюсь. Просто я стараюсь постепенно выпасть из поля зрения своих старых знакомых.

Это как в случае с ядовитой змеей — она жалит только тогда, когда чувствует с твоей стороны опасность. Если же ты её не раздражаешь, не приближаешься на опасное для неё расстояние, она тебя не тронет. Можешь даже жить с ней рядом, не нарушая её спокойствия. Этому правилу я давно следую. Думаю, что и в твоей ситуации следует выбрать подобную линию поведения. На Билла пока не выходи. Скорее всего, он сам на тебя выйдет.

Не будем искать тех, которые за тобой охотятся. Поступим проще: постараемся определить наличие самой охоты. Поживи у меня некоторое время, пока окончательно не оправишься, а я устрою так, что наш дом будет под наблюдением. В нашем городе нового незнакомого человека определить не сложно. Если кто-то будет интересоваться тобой или нашим домом, мы об этом сразу узнаем. Тогда и будем думать. А пока живи обычной жизнью и постарайся ничем не выдавать своего беспокойства. На том и порешили.

Однако, уже на следующий день телефонный звонок из Арлингтона не оставил от этого плана и следа. Звонок был из полицейского участка.

А ещё через день полицейский в штатском — сержант Браун, как он представился, звонком в дверь оповестил о своём появлении и желании побеседовать и «снять показания с потерпевшего в аварии». Отец впустил гостя в дом и далее участвовал вместе с Виктором в разговоре с полицейским, помогая с переводом.

Сержант свою беседу по снятию показаний повёл весьма своеобразно. После стандартной серии вопросов, касающихся личности Виктора и обстоятельств происшествия, напористо перевёл разговор в плоскость выяснения причин, по которым тот «преследовал» Бьюик. По-видимому, таков был стиль местных полицейских — ошарашить, сбить с толку опрашиваемого. Примитивный приём сработал, Виктор от неожиданности растерялся:

— Так вы полагаете, что я его преследовал? Может быть, это я на него наехал, а не наоборот?

— К моменту наезда мы ещё подойдём. А пока ответьте: почему вы следили за этой машиной?

— Я следил? Это какой-то абсурд. У меня нет никаких причин за ним следить. Я просто шёл по улице. И вдруг он, резко рванул мне навстречу, при этом я был ослеплён светом его фар.

— А вот сейчас вы говорите неправду. Вы неоднократно подходили к этой машине и осматривали её. Я подчёркиваю: неоднократно! Почему?

«Ну как объяснить всё этому тупому полицейскому? Что я видел её ещё в Советском Союзе? Что она мне даже снилась? Сам факт того, что я увидел эту машину (подобную той) здесь, действительно для меня было столь удивительным, что я машинально подошёл к ней, чтобы рассмотреть её получше», — говорить всё это сержанту не имело смысла, поэтому Виктор ограничился самой простой версией своих действий:

— Да, подходил к машине, Но не «неоднократно», как вы соизволили выразиться, а всего один раз накануне того дня, когда эта машина совершила на меня наезд. Почему подходил? Просто понравились формы машины. В день же наезда, я просто гулял по улице и случайно оказался вблизи неё.

— Ага, вот видите — значит, вы подтверждаете, что приближались к машине, как минимум, два раза. Два раза! А это и означает неоднократно! — Виктор еле сдерживался, чтобы не перейти грань корректности:

— Ну, хорошо. Пусть два раза приближался или, если вам так нравится — неоднократно. Что из того? Это запрещено? Какая-то закрытая территория? Лично меня интересует, по какой причине водитель этой чёртовой машины обрушил её на меня. Разве это не покушение на убийство? И разве вы занимаетесь не расследованием именно этого покушения? Что касается моего поведения, в нём ничего не было такого, что могло бы спровоцировать такую развязку событий. Мне больше нечего к этому добавить.