Крутой сюжет 1994, № 01 - [5]

* * *

Петриченко до этого я встречал месяца два назад. Он, как всегда собранный и сосредоточенный, летел куда-то, выдвинув вперед свою каменную челюсть. При его службе подобный имидж как нельзя кстати. А сейчас я Петриченко не узнавал. Он не выглядел человеком, испытывающим постоянную нехватку времени. Совсем наоборот — его движения и даже манера вести разговор приобрели некую замедленность, словно бы мне показывали прежнего Петриченко, отснятого «рапидом». Он вяло подал мне руку, а раньше его рукопожатие было скорее похоже на апперкот.

По этим коротким ударам я Петриченко хорошо знал. Года три назад я бросил заниматься каратэ, мы с Петриченко были в одной весовой категории — до 75 кг. Он пониже меня, но плотней. А руками-корягами своими кирпичи крушил в соревнованиях по разбиванию предметов — только пыль столбом стояла. Ладонь у него и сейчас шершавая, словно кора дерева.

— Здорово, Стас, — элегически произнес Петриченко.

— Привет, Пинкертон, — сказал я. — Жизнь в поиске, то бишь в сыске?

— Нет, — ответил он, как-то странно глядя на меня.

— Что значит — нет?

— Надоело все, — сказал он. — Ты что, для того меня позвал, чтобы на холоде держать? Давай-ка в «Шоколадницу» зайдем.

Он сразу заказал коньяк. — Надоело, я говорю. Надоело зарабатывать «бабки» для начальства. Надоело невиновных делать виноватыми и наоборот. Надоело пребывать постоянно в дерьме, рыться в отбросах. Вот, кстати. Лена с клиентом. Вон, у колонны. Узнала меня. Но, как говорится, ни тени смущения. Я ведь и раньше не мог ее достать. Да-да, даже эту шлюху.

Я осторожно повернул голову в том направлении, куда глядел Петриченко. Мужчина лет на двадцать старше компаньонки. Женщина одета со вкусом и в то же время с той простотой, которая возможна только при значительных средствах. Не в пример прочим дамам, одетым по-провинциальному кричаще. Да, не отрекомендуй мне только что Петриченко эту самую Лену, я бы решил, что профессор с молоденькой аспиранткой забежали мимоходом выпить по чашечке кофе, обсуждая тему ее диссертации.

— И почему же ты не мог ее «достать»? — я задал вопрос таким тоном, словно ответ меня не интересовал. Такую уж манеру я усвоил в беседах с Петриченко. Хотя, конечно, он сообщал мне иногда сведения «не для широкой публики» — его выражение — или, во всяком случае, давал информацию, достаточную для того, чтобы делать выводы.

— У нее крепкое прикрытие.

— Понятно. Прикрытие — это сутенер. С французского буквально переводится как «покровитель».

— Да, покровитель, — хмыкнул Петриченко. — Он с них, путан, три шкуры дерет, этот покровитель.

— Ты говоришь, словно знаешь его, — осторожно-безразлично сказал я.

— Я его знаю. — Он разлил коньяк по рюмкам, поднял свою, понюхал.

— Разбавляют, мерзавцы. — И выпил одним глотком.

— Да, — продолжал Петриченко, — то, что у них, шлюх этих, начальник есть, — верняк. Эту Лену и подружек ее по промыслу видели несколько раз с одним типом. Крутой мужик, лапу на проституцию в двух или трех районах наложил. Они его боятся, «ночные бабочки».

— Странно получается, — пожал я плечами. — Ведь не один ты об этом знаешь.

— Ну да, не один я. — Петриченко пристально на меня взглянул. — У него, знаешь, кто лучший друг? Начальник горотдела БХСС Польшин. Слыхал о таком?

Я отрицательно покачал головой. На самом же деле о Польшине я слышал. Вернее, я разговор Болотина с Польшиным слышал. Даже два разговора: один раз Болотин звонил тому на службу, а в другой раз…

— Ты уж совсем меня заинтриговал, Сашка, — вздохнул я.

Будь у меня хоть капельку литературного таланта, я бы такой роман забабахал из жизни «ночных бабочек». Простой советский мент вступает в схватку с торговцами женщинами и выигрывает. А что это за «крутой тип»?

— Бывший спортсмен. Мастер спорта по вольной борьбе. Говорят, когда-то на республике вполне успешно боролся. Штогрин.

Наверное, я вздрогнул. Ну, таких совпадений не бывает. Прямо наваждение какое-то! Недавно в беседе — в той, второй Польшин сказал: «Штогрина, значит, надо послать, он мозги живо вправит». Как же все это сразу переварить?.. Машинально я спросил Петриченко:

— Так ты совсем ушел или?..

— Очень стремлюсь, — он разлил остатки коньяка, — во всяком случае на службу уже больше месяца не хожу. Рапорт подал и на работе не появляюсь. А они регулярно меня вызывают, беседуют, призывают остаться. Но я — ни в какую.

* * *

Сегодня дежурит Здоровяк. Есть еще Спортсмен. Так что охрана у «веселых домиков» немногочисленна.

Я наблюдаю за Здоровяком, а он, в свою очередь, наблюдает за светящимся окошком в одном из домиков. То ли нездоровый интерес проявляет, то ли наоборот — заботится о безопасности и комфорте. Вообще-то у них все чинно — подъезжает машина, девочка с клиентом проходит в домик, и никто их там не тревожит. Девочек я уже насчитал пятерых. Лены, которую показал мне Петриченко, среди них не было. Может быть, этим предприятием не Штогрин командует, а я просто подгоняю факты под придуманную мной версию?

Одно ясно: долго возиться с «веселыми домиками» нет времени. Нужен ускоритель реакции. Или, если угодно, детонатор. Но взрыв должен быть не очень громким. Мне свое присутствие обнаруживать нежелательно, не говоря уже о том, чтобы навести их на какие-то выводы. Но выхода у меня нет. Будь я Петриченко, я бы на допрос кого-то вызвал или осведомителей порасспросил с пристрастием. А у меня статус совсем не тот. Они мне башку «в момент» отвернут, если «вычислят». Хотя «в момент» — это сильно сказано, это еще надо будет посмотреть, скольким я успею отвернуть. Так что дернем слегка за ниточку, внесем сумятицу в их спаянное пошлой жаждой обогащения «семейство».