Крутой сюжет 1994, № 01 - [3]

Я про все это у Петриченко спросил, он следователем работал в РОВД соседнего района. То ли это его собственные соображения были, то ли в самом деле что-то знал, только сказал Петриченко, что наркоман он и есть наркоман — когда «ломка» приближается, на все пойдет ради дозы, о соизмеримости цели и средств речи нету.

* * *

Мне виден Крысин, деловито и неторопливо размещающийся в купе. Кожаный плащ снял, кепочку снял, повесил, волосы пригладил, уселся. Я наблюдал за ним до тех пор, пока поезд не двинулся. Гражданин Крысин задал мне трудную задачку — поставил сигнализацию на входной двери своей квартиры. Моя милиция его бережет — торговца наркотиками, автомобильными запчастями и еще наверняка чем-нибудь, за две с небольшим недели слежки мне при всем желании не составить полного портрета героя.

Гражданин Крысин живет на третьем этаже пятиэтажного дома. Крыша двускатная, крыта шифером, так что о проникновении на балкон сверху говорить не приходится. Придется подниматься по стене, сложности особой это не представляет.

Я возвращаюсь домой, включаю телевизор. Мне нужно дождаться той поры, когда все наверняка уснут. В половине второго выключаю телевизор, гашу свет, запираю квартиру. Мотоцикл у меня во дворе в сарайчике. Ночью довольно свежо, несмотря на то, что сентябрь стоит теплый. Редкие машины, прохожих и вовсе нет, в поздних троллейбусах по одному-два пасажира.

К дому Крысина я добираюсь минут за десять. Мотоцикл ставится за углом, на руль набрасывается хомутик с защелкой. Что способствует успеху моего нынешнего предприятия, так это почти полное отсутствие освещения у дома. Фонарь не функционирует, высокие тополя прикрывают стену чуть ли не до самого верха от слабого света с бульвара.

Подхожу к стене, привязываю на ноги «кошки», поудобнее пристраиваю рюкзачок за спиной. Подниматься будем потихонечку, спешить-то некуда. Я на ощупь нахожу зазубринами шов в кладке, широко расставив руки, впиваюсь в стену пальцами. Есть первый шажок вверх, второй… Равновесие удерживаю нормально.

Мне остается двадцать-тридцать сантиметров до балкона второго этажа, когда со стороны бульвара слышатся вдруг торопливые шаги. Вот этого мне только не хватало — чтобы поздний прохожий оказался живущим в этом доме. Прижавшись левой щекой к стене, я жду. Хотя здесь и темно, но на светлой стене я наверняка хорошо виден. Нет, шаги по-прежнему слышны с того же расстояния, кто-то идет по бульвару параллельно дому. Я упираюсь еще раз «кошкой», осторожно разгибаю ногу и мертвой хваткой цепляюсь за бетон балконной плиты.

Отдыхаю несколько минут, потом взбираюсь на перила, берусь руками за стальные прутья ограждения на балконе Крысина и секунд через десять уже удовлетворенно созерцаю приоткрытую форточку. Вот это хорошо, что он ее не захлопнул. Такой осторожный, такой предусмотрительный, поставил сигнализацию на дверь, а окошко проигнорировал. Крысин верит своим соседям, это уж точно. Сняв «кошки» и упрятав их в рюкзачок, я без труда пролезаю в форточку. Вероятность того, что Крысин оставил в своей квартире кого-то на время своего отсутствия, практически равна нулю. Я все-таки немного уже знаю его — скрытного, осторожного, не очень доверяющего (точнее: совсем не доверяющего) ни деловым партнерам, ни партнершам по любовным утехам.

Задернув тяжелые шторы, на ощупь нахожу выключатель. Да, такую квартиру необходимо снабжать сигнализацией. Барахла-то, барахла… И гордый красавец «Шарп». Надо все посмотреть не спеша. Видеокассеты у него надписаны. Названия по-русски, на многих необходимые пояснения: «порнуха», «ужас», «каратэ». Н-да, просто и понятно. Тут мне скорее всего смотреть нечего. Хотя… «Разное» написано на кассете. Включаю телевизор, без труда нахожу канал, на котором Крысин просматривает все эти «ужасы» и «крутую порнуху». И в «разном» ничего оригинального. Записи телепередач. Детектив по Агате Кристи… «Песня-88».

Выключив телевизор, я начинаю обыскивать квартиру. В ночном столике лежат две старые записные книжки. На переписывание их содержания уходит часа два. Мой друг Сережа тоже здесь представлен домашним и служебным телефонами.

В шкафу для одежды я нахожу несколько упаковок с морфином. Господи, да мне же Аня говорила, что у них в отделении эти ампулы на вес золота, только инфарктникам, а этот гад их даже спрятать как следует не удосужился. Откуда они у него?

И вдруг что-то со мной произошло, словно щелкнуло в голове. Я стою у раскрытого шкафа в квартире Крысина, мгновенно вспомнив все, что Аня рассказывала о сложностях в своей работе на новом месте — в терапевтическом отделении областной клинической больницы. И все события — те, что уже произошли, те, что происходят сейчас, и те, которые я могу как-то прогнозировать, укладываются в четкую систему…

* * *

Сбыл Крысин «дурь», кроме Сергея, еще двоим хлюпикам каким-то. Уж они на грабителей и убийц наверняка не похожи. А Ярмолицкий был похож? Он загнулся недели через две после того, как в газете была помещена его фотография и был объявлен розыск. Смерть от переохлаждения. Он был залит водкой и напичкан «дурью» по самые ноздри перед тем, как заснуть мертвецким сном, переходящим в сон мертвеца, на мокрых листьях в лесополосе при температуре, близкой к нулю по Цельсию.