Крутой детектив. Выпуск 13 - [23]

— Какая сестра? — спросила она, изо всех сил стараясь говорить спокойно. — Как она выглядела, мисс Клементин?

Заметив выражение моего лица, мисс Клементин начала заикаться:

— Надеюсь, ничего страшного…

— У мистера Кэмбера две сестры, — сказала Алиса. — Пожалуйста, мисс Клементин, не нервничайте, но нам нужно знать, какая из сестер. Как она выглядела?

— Это была очаровательная леди, миссис Кэмбер. Иначе я не отпустила бы с ней Полли, уверяю вас.

— Как она выглядела, мисс Клементин?

— Она показалась мне изумительно красивой — черные глаза, черные волосы. И кроме того, она была так вежлива, так любезна, вы даже представить себе не можете. И очень молода. Вы не испытываете к ней симпатии, мистер Кэмбер?

— Полли охотно пошла с ней?

— Она объяснила девочке, что вы попросили привести её домой. Да, и ещё у неё была кукла — чудесная, изумительная кукла. Когда Полли её увидела, она больше ни на что не смотрела. Надеюсь, ничего страшного не произошло?

— Ничего, — прошептала Алиса, — абсолютно ничего.

Когда мы возвращались к машине, она крепко сжимала мою руку.

7. Монтец

Мы сидели в машине. Теплое весеннее предвечернее солнце пробивалось сквозь ветви деревьев. На зеленой лужайке перед школой скакали по траве две малиновки, вдали, держась за руки, не спеша шла по улице молодая пара.

Все кругом жило вялой, апатичной жизнью нью-йоркского пригорода, хотя для меня и дома, и деревья, и сам воздух были наполнены ужасом. Мне казалось, что мир вокруг меня сошел с ума.

— Ты не понимаешь, черт побери, ты ничего не понимаешь! — сказал я, потому что чувствовал, что никто в мире не способен в такой степени, как я, понять глубины произошедшей трагедии.

— Я всё понимаю, Джонни, — холодно ответила она.

— Они забрали Полли. Похитили ее.

— Я знаю. — Она говорила каким-то мертвым голосом — не раздраженным или встревоженным, не испуганным или истеричным, а именно мертвым, безжизненным. — Я знаю это. Её забрала твоя «девственница», твоя смердящая омерзительная шлюха.

— Алиса, я не хотел ничего подобного. Разве я мог предположить, что дело завершится таким образом? Боже, да лучше я дал бы отрубить себе руки!

— Тогда от тебя было бы ещё меньше толку, чем сейчас.

— Я был не прав, — умоляющим голосом сказал я. — Все мои действия были непродуманными. Теперь я иду в полицию. Немедленно!

— Почему ты не пошел туда вчера?

Я завел машину.

— Я сделаю это сейчас.

— Нет, сейчас ты этого не сделаешь, — холодно возразила Алиса.

— Ты считаешь, что не следует туда обращаться?

— Ты ещё в состоянии соображать? Они похитили мою дочь. Она у них. Что, по-твоему, станет делать полиция? Они похитили Полли, потому что им нужен ключ, Нет, Джонни, в полицию ты не пойдешь.

— Выходит, я должен сидеть сложа руки, пока Полли у них? Как ты можешь быть такой хладнокровной?

— Сейчас я скажу тебе, какая я хладнокровная, — негромко ответила она. — Я всегда мечтала иметь детей. Много детей. Мечтала, что наш дом будет полон детьми. Но вышло по-другому. У нас один ребенок и больше детей не будет. Только Полли. Видишь, какая у меня холодная кровь, Джонни?

— Извини.

— Что толку от твоих извинений?

— Прости, но что нам делать, Алиса? Я спрашиваю лишь об одном — что делать?

— Мы поедем домой, сядем — ты и я — и всё как следует обдумаем, потому что от нашего решения зависит жизнь Полли. Я не собираюсь рыдать, Джонни, не собираюсь впадать в панику. Это не поможет ни нам, ни Полли. Я не буду ни упрекать, ни оскорблять тебя, я сказала достаточно. Начиная с этого момента все наши действия связаны с риском для жизни нашего ребенка, которого мы оба любим. Мы не имеем права на ошибку. Может быть, мы обратимся в полицию, а может, и нет. Пока не знаю. Не будем действовать опрометчиво. Что бы мы ни делали, ошибки быть не должно. Ты согласен, Джонни?

— Да, согласен.

Я завел мотор и направил машину к дому.

В гостиной она села на кушетку, подперев голову руками. Её взгляд был направлен в мою сторону, но я знал, что она не видит меня. Её открытое круглое лицо выражало душевную боль, голос срывался, когда она сказала:

— Все возвращается к ключу, Джонни.

— Мне плевать на ключ. Меня заботит только Полли.

— Нет, Джонни, нельзя ни на минуту забывать о ключе. Если бы он был у нас, мы могли бы по крайней мере торговаться. У нас нет ничего. В этом весь ужас.

— Какой смысл размышлять о ключе?

— Смысл есть, Джонни, — повторила она. — Посмотрим на дело с другой стороны. Предположим, мы позвоним в полицию, в ФБР, как делают разумные люди в случае похищения. Затем с нами связывается Монтец.

— Пока нам никто не звонил. Ни Монтец, ни кто-то другой.

— Они свяжутся с нами, можешь мне поверить. Не прошло и часа с момента, как они похитили Полли. Посмотрим, стоит ли звонить в полицию. Нам скажут: «Поговорите с ними, разработайте план действий». Полиция прослушает наш разговор, но Монтец ни в коем случае не допустит, чтобы они его выследили. Монтецу нужен ключ. Как нам действовать, он скажет сам. Предложит оставить ключ где-нибудь, где сможет его подобрать. Потом… Нет, всё это бессмыслица. Будь Монтец обычным уголовником… Но он дипломат. О чем может думать дипломат в подобных обстоятельствах?