Крутой детектив. Выпуск 13 - [22]

Я молча кивнул, пристально вглядываясь в нее.

— Да, ещё о его глазах. С ними что-то неладно, Джонни. Ты не помнишь, что пишут в книгах о наркоманах? Об их глазах? Они становятся не то больше, не то меньше.

— Не глаза, а только зрачки.

— Именно их я и имею в виду.

— Они расширяются. Сколько лет мы женаты, Алиса?

— Восемь.

— Восемь лет, — задумчиво повторил я. — Срок немалый, чтобы лучше узнать свою жену.

— Джонни, мне было так страшно!

— Нет, страшно тебе не было, — сказал я. — Думаю, ты совсем не испугалась его. Он вызвал у тебя злость и раздражение.

— Он назвал меня девкой и подстилкой. Можешь представить что-либо более оскорбительное?

— Да, конечно.

— Возможно, я не так красива, как твоя «девственница»-нимфоманка…

— Я уже сказал, что она не моя.

— …тем не менее я стараюсь следить за собой и не выглядеть неряхой. Не брожу по дому в стоптанных тапочках и грязном халате, не трачу денег на салоны красоты. Своей внешностью занимаюсь сама.

— Думаю, он не имел в виду ничего оскорбительного. В его среде слова «девка», «подстилка» просто означают женщину. Это жаргон.

— Тогда американский жаргон оставляет желать лучшего.

Я покачал головой:

— Кругом какая-то нелепица. Мы сидим и обсуждаем очень важную проблему — как он тебя назвал. Как будто все другие проблемы решены.

— Частично так и есть, Джонни. По крайней мере, у нас есть несколько часов, чтобы поразмышлять о ключе.

— Размышления не приблизят нас к ответу. Где он?

— Да, и за это мы должны благодарить Бога, — согласно закивала она. — Ключ — последнее, что я хотела бы сейчас иметь при себе.

— Почему?

— Разве тебе не понятно, Джонни? Мы сказали, что готовы вернуть ключ за двадцать пять тысяч долларов. Предположим, он поймал нас на слове — я имею в виду твоего толстяка. Вот тогда бы у нас возникло безвыходное положение. Знаешь, я по-прежнему считаю, что мы должны сообщить в полицию. Прямо сейчас. Немедленно.

— Мы уже говорили об этом.

— Да, конечно, Джонни. И всё же я думаю, ты совершаешь ошибку.

— Возможно. Но скажи мне, Алиса, одну вещь. Предположим, толстяк примет наши условия и согласится заплатить двадцать пять тысяч. При этом ключ у нас имеется. Теперь предположим, что он согласился, а ключа у нас нет. Что тогда?

— Об этом я не думала, — со вздохом сказала Алиса.

Мне трудно судить об Алисе объективно, будто она не моя, а чья-то чужая жена. Женщины отличаются от мужчин тысячами существенных и менее существенных черт характера, одна из которых заключается в том, что у них нет внутреннего побуждения совершать героические поступки. Героизм обыкновенно ассоциируется с жестокими и бессмысленными убийствами, а женщины исторически устранены из этой сферы жизни и как любители, и как профессионалы — солдаты, военачальники. Именно поэтому, на мой взгляд, они спокойно относятся к понятию мужества, а когда проявление страха представляется разумным, они, не смущаясь, его проявляют. Вынужденные обнаружить смелость и изобретательность — а это, видимо, случается сплошь и рядом, — они потом ведут себя так, словно в чем-то провинились.

Однажды Алиса сказала:

— Разница между тобой и мной, Джонни, не столько в нашей прошлой жизни, сколько в наших жизненных ожиданиях. Детьми мы оба натерпелись от бедности, но я воспринимаю лишения как вполне нормальную вещь, а ты считаешь их ошибкой, как и все, что происходит с тобой в жизни.

— Хорошо, — сказал я. — Разве не пора идти за Полли?

— Мы пойдем вдвоем, Джонни. Нам лучше всё делать вместе. Я боюсь быть одна и не хочу оставлять одного тебя.

— А как же завтра? Я ведь работаю.

— О завтрашнем дне мы будем думать, когда наступит его черед. А пока нам надо держаться вместе и получше запирать дверь.

Когда мы вышли, она старательно повернула ключ в двери. Дженни Харрис выглянула из своего дома и поинтересовалась, всё ли у нас в порядке. Если у нас проблемы, она постарается нам помочь.

Алиса сказала:

— Все зависит от того, как взглянуть на вещи. Обещаю, что когда-нибудь всё тебе расскажу.

— Идете за Полли?

— Опаздываем.

Я вывел наш «форд» из гаража. До школы не меньше мили. Я поставил машину перед главным подъездом, и мы пошли за Полли. Детьми дошкольного возраста занимались две учительницы-пенсионерки — мисс Пруит и мисс Клементин, приятные пожилые леди семидесяти с лишним лет, весьма довольные тем, что имеют возможность добавить небольшую сумму к своим скромным пенсиям. Мы пришли к самому закрытию, когда в садике оставалось всего двое детей. Полли среди них не было. Мисс Клементин подошла к нам с удивленным выражением на лице:

— Что-нибудь случилось?

— Ничего не случилось, — ответила Алиса. — Где Полли?

— Разве она не дома, миссис Кэмбер?

— Дома? — Кровь отхлынула от лица Алисы, а меня вновь охватило чувство не поддающегося контролю страха. — Вы отпустили её домой одну?

— Конечно, нет. Вы знаете, я никогда не позволила бы себе ничего подобного, миссис Кэмбер. Но поскольку за ребенком пришла сестра мистера Кэмбера, я не видела ничего предосудительного в том, чтобы отпустить девочку с ней.

— Сестра мистера Кэмбера?

Я собирался уже громко крикнуть, что никакой сестры у меня нет, готов был разорвать на куски старую идиотку, но пальцы Алисы больно сжали мне руку.