Крутен, которого не было - [3]

— Еще чего, сечь, — засмеялся Гориполк, — сказано тебе, садись под кусток, да справляй нужду, коли трус!

Отрок густо покраснел, его глаза встретили непреклонный взгляд молодого княжича. Что делать — приходится слушаться, хоть и стыд-позор. Сам ведь напросился в отроки к славному Гориполку, никто не понуждал. Мальчик, путаясь в портах, зашаркал к ближайшему кустику. Только-только его коленки начали сгибаться, как прямо из-под того места, куда ему пришлось бы сейчас оправляться, выскочило рогатое чудо. И — наутек!

— Ай да Бегуня, — загоготал Гориполк, пуская жеребца вскачь, — голым задом, что кобель носом, зверя отыскал. Ну, повезло тебе, а то бы прямо на рога…

Заяц, против обыкновения, не петлял, а летел вперед прямо, как стрела из лука. В первые мгновения юноше казалось, что ему не догнать рогатое чудо ведь разрыв между ними все увеличивался. Но не таков Гориполк, чтобы сдаться так сразу. Княжич все гнал и гнал жеребца вперед. И вот уже, кажется, он нисколечко не отстает от необыкновенного зверька, ага, даже догоняет! Княжич уже порядком нагнал косого, зоркие глаза юноши так и цепляются взглядом за махонькие золотые рожки. Зверек как почуял, что уйти напрямки не удается, начал петли ногами выстраивать. Ну, супротив всадника петлять — только время терять. Это лисы по следу ходят, а человеку, да из седла, сверху все видать, он и напрямки может!

«Стрела или сеть?» — лихорадочно соображал княжич, — «Из лука убью, чего толку тогда с золотых рогов, только что слава… А сеть накинуть — дело непростое, ведь так и скачет, так и прыгает. Эх, где там Бегуня, отстал, все портки натягивает, небось!».

Золотые Рожки исполнили, меж тем, новый маневр, чуть ли не по своим же следам — но в обратном направлении. Еще мгновения — и заяц мчится назад. «И к чему эти хитрости?» — усмехнулся про себя Гориполк, — «Так он аккурат в ручки Бегуни попадет». Так и случилось. Рогатик чуть не попал под копыта жеребца отрока, спешившего к своему княжичу. Заяц увернулся, бросился назад, сделал петлю — и оказался возле ухмыляющегося Гориполка. Бедный зверек заметался меж двумя всадниками, как челнок, туда-сюда, расстояние меж охотниками, постепенно уменьшалось, а зайчику не приходило в голову уйти вбок. Неожиданно рогатый присел, застыл, как замороженный. Чего еще нужно? Гориполк торжествовал, его руки уже развернули сеть, бросок опытной руки — и лесное чудо забилось, все более запутываясь среди узелков и плетений. Княжич соскочил с коня, протянул руки к драгоценной добыче…

Меж золотыми рожками вспыхнул огонь, зашипело, полетели искры. Гориполк так и отскочил, да еще и руки спрятал за спину. Сеть сгорела в момент, как какая-нибудь паутина. А заяц прошмыгнул меж двух замерших в нерешительности молодых людей, да запрыгал в сторону.

— Волшебный зверь, — глаза у Бегуни блестели, — он не для наших рук…

— Может, не для твоих, — вскипел княжич, — а я добычу не упущу, будь она трижды околдованной!

— Но сеть-то погорела.

— У тебя запасная есть, давай сюда!

— И эта погорит, — пожал плечами отрок, доставая из сумки у седла ловчую сеть.

— А мы ее намочим, — догадался княжич.

— Дык другое колдовство явит заяц-то…

— А мы с солью!

— Где ж мне воду соленую взять?

— Где-где, известно где…

Вскоре сеть была уже намочена, вернее — обмочена. Особых трудов сия противоколдовская мера для молодых людей не составила.

— Эх, ежели бы еще жеребцы могли брызгать под заказ! — вздохнул княжич.

— Погано это…

— Что погано? — удивился Гориполк.

— Да сеть осквернять, — кажется, сегодня все, что говорил Бегуня, шло наперекор княжичу.

— Чего время тянешь, — рассердился Гориполк, — ишь, разговоры ведешь… Возжелал, что б заяц убег?

— Да не наш этот зверь, его, может, Макошь, Судеб Пряха, послала… — крикнул, запрыгивая на жеребца, мальчик.

— Опоганил сеть, понимаешь ли, — пробормотал Гориполк, пуская коня галопом, — в иных странах, Млад сказывал, мочу сушат, да потом стирают тем, что остается… Эх, нету братца, подсказал бы, как управиться…

Какое седьмое чувство подсказывало Гориполку, куда вести скакуна? Неизвестно, может у охотников, как у собак, чутье имеется, только чуют не запах, а что другое… Как бы там ни было, но уже вскорости золотые рожки мелькнули впереди, как искорки среди зеленой травы.

— Вон, вон… — воскликнул мальчик.

— Не слепой! — одернул отрока Гориполк, — Заходи справа…

Странный зверек не сразу понял, что охота все еще не прекращена. Неизвестно, сколько лет насчитывалось рогатому чуду, жил ли он по законам недолгого заячьего века, или боги дали ему жизнь долгую, может — бессмертную. Ведь неудобно то и дело менять вестников, ежели хозяева живут веками… Как бы там ни было, еще никто не осмеливался продолжать охотиться за ним, после того, как заяц являл искорку волшебной мощи. И потому зайчик встрепенулся лишь тогда, когда жеребец юного охотника опустил копыта всего в десятке шагов. Золотые Рожки прыгнул вбок, и оказался чуть ли не под копытами уже другого скакуна. Заяц заметался, еще два прыжка, мгновение — и сеть накрывает длинноухого.

И вновь заискрило меж рожками, защелкали маленькие молнии. Вонючий дымок — влажная сеть гореть не желала, только чадила чуток. Еще пара молний — и запас волшебства иссяк.