Крушение пьедестала. Штрихи к портрету М.С. Горбачева - [85]
Политбюро традиционно собиралось в Кремле, в здании правительства, на третьем этаже, над кабинетом, где некогда работал И. В. Сталин. На этом же этаже был размещен кремлевский кабинет генсека, большой, мрачный и неудобный. Размером он около 100 квадратных метров, вытянут вдоль окон, ибо в здании стена, отгораживающая кабинеты от коридора, была несущей. Ширина кабинета 8 метров. За ним комната отдыха, которая никак не может расположить к какому-то отдыху, и М. С. Горбачев, как он говорил, никогда так и не прилег там, даже чувствуя себя неважно. Апартаменты генсека переоборудовали, установили новую мебель, закупленную в Италии. Здесь стоял красивый письменный стол темно-вишневого цвета с полукруглой тумбой. Рядом два кожаных кресла, сидя на которых ты воочию убеждаешься в своей ничтожности, глядя снизу вверх на генсека. Сбоку, ближе к двери, — стол заседаний, но всего на шесть мест. В углу за низким столиком с креслами Горбачев любил пить кофе. У торцевой стены небольшой книжный шкаф. Красивые ковры застилали пол. Огромные хрустальные люстры освещали кабинет и куполообразный потолок.
В кабинет можно было войти через приемную, в которой дежурили личные секретари М. С. Горбачева и размещалась охрана. Приемная небольшая и сумрачная, как все в этом мрачном здании. Есть из приемной и вход в другую комнату, обшитую ореховыми панелями. Ее называли «Ореховой». Здесь за большим круглым столом собирались все члены Политбюро до начала заседания. Кандидаты в члены Политбюро, секретари ЦК и никто другой сюда не допускались. В «Ореховой» комнате обсуждались все доверительные вопросы, все, что должен был знать только самый узкий круг руководства. Отсюда еще через одну дверь члены Политбюро проходили в зал заседаний. Нередко по ряду вопросов, обсужденных в «Ореховой» комнате, у них уже было готовое решение.
Но все-таки большая часть вопросов рассматривалась именно в зале заседаний Политбюро. Он вмещал, хотя и с большим трудом, человек 80. Посреди зала размещался огромный стол заседаний, крытый зеленым сукном, перпендикулярно ему был приставлен стол председательствующего. На нем чернильный прибор, часы, звонок, пульт управления картами, скрытыми в специальной стенке. Члены Политбюро садились строго по занимаемому положению, сроку пребывания в Политбюро.
Справа и сбоку от Горбачева сидел Е. К. Лигачев. Это постоянное место второго человека в партии, за которое в свое время так боролся Горбачев. Напротив Лигачева — Н. И. Рыжков, далее размещались в таком порядке:
А. А. Громыко, как Председатель Президиума Верховного Совета и старейший член Политбюро, затем М. С. Соломенцев, Э. А. Шеварднадзе, Н. Н. Слюньков, Д. Т. Язов. Далее А. Н. Яковлев, В. А. Медведев, В. А. Крючков; в таком же порядке сидели кандидаты в члены Политбюро, секретари ЦК. За ними размещались члены правительства, когда их приглашали. Все знали свои места, и никто никогда не допускал «нечаянно» сесть в чужое кресло. Слева от М. С. Горбачева стол, за которым работали заведующий общим отделом и его первый заместитель. Они вели рабочую запись, определяли последовательность приглашения на заседание тех или иных лиц.
Вдоль стен и у окна стояли стулья. Там обычно сидели помощники генсека и те, кого постоянно приглашали на заседания, а это — заведующий идеологическим отделом, главный редактор «Правды», первый заместитель оргпартотдела ЦК.
И, наконец, за залом заседаний находилась приемная, где ожидали рассмотрения вопросов приглашенные на Политбюро. Приемная невелика, поэтому многие вызванные на заседание прогуливались по коридору.
Подготовка к заседанию Политбюро начиналась с формирования повестки. М. С. Горбачев получал перечень документов, которые были разосланы им членам Политбюро. Материалы эти поступали от Совмина СССР или РСФСР, Министерства иностранных дел, Министерства обороны или других органов управления и требовали решения Политбюро. Разосланные материалы прорабатывались членами Политбюро. Их помощники организовывали оценку документов с точки зрения политической целесообразности решения проблемы и интересов того или иного ведомства. Всестороннее рассмотрение предложений позволяло Политбюро в большинстве случаев объективно и глубоко оценивать вопросы. По многим вынесенным на обсуждение проектам постановлений давались письменные замечания. В документах менялись или уточнялись формулировки, дополнялось их содержание. В общем шла капитальная проработка вопросов.
Обычно на заседания выносились один-два крупных вопроса, требующих широкого и всестороннего рассмотрения, и ряд мелких, которые часто не обсуждались вообще, а члены Политбюро, ознакомившись с проектами, соглашались их принять.
Зато основные вопросы «мялись» основательно. Инициаторам постановки их давалось время для доклада в зависимости от сложности проблемы, но, как правило, в течение 10–15 минут. После доклада автора проекта М. С. Горбачев предоставлял слово другим заинтересованным сторонам, особенно тем, кто имел замечания и возражения. Иногда подобные вопросы обсуждались по 3–5 часов. Но это было скорее недостатком, чем достоинством. Если до М. С. Горбачева заседания Политбюро завершались за 30–40 минут, то в последние годы они длились по 10 часов. Михаил Сергеевич с гордостью говорил, что теперь мы работаем по-настоящему. Но люди уставали, работоспособность снижалась, и дело не продвигалось.
Вместе с Джанис Вы пройдёте от четырёхдолларовых выступлений в кафешках до пятидесяти тысяч за вечер и миллионных сборов с продаж пластинок. Вместе с Джанис Вы скурите тонны травы, проглотите кубометры спидов и истратите на себя невообразимое количество кислоты и смака, выпьете цистерны Южного Комфорта, текилы и русской водки. Вместе с Джанис Вы сблизитесь со многими звёздами от Кантри Джо и Криса Кристоферсона до безвестных, снятых ею прямо с улицы хорошеньких блондинчиков. Вместе с Джанис узнаете, что значит любить женщин и выдерживать их обожание и привязанность.
За две недели до тридцатилетия Марк Болан погиб в трагической катастрофе. Машина, пассажиром которой был рок–идол, ехала рано утром по одной из узких дорог Южного Лондона, и когда на её пути оказался горбатый железнодорожный мост, она потеряла управление и врезалась в дерево. Он скончался мгновенно. В тот же день национальные газеты поместили новость об этой роковой катастрофе на первых страницах. Мир поп музыки был ошеломлён. Сотни поклонников оплакивали смерть своего идола, едва не превратив его похороны в балаган, и по сей день к месту катастрофы совершаются постоянные паломничества с целью повесить на это дерево наивные, но нежные и искренние послания. Хотя утверждение, что гибель Марка Болана следовала образцам многих его предшественников спорно, тем не менее, обозревателя эфемерного мира рок–н–ролла со всеми его эксцессами и крайностями можно простить за тот вывод, что предпосылкой к звёздности является готовность претендента умереть насильственной смертью до своего тридцатилетия, находясь на вершине своей карьеры.
Часто слышишь, «Если ты помнишь шестидесятые, тебя там не было». И это отчасти правда, так как никогда не было выпито, не скурено книг и не использовано всевозможных ингредиентов больше, чем тогда. Но единственной слабостью Таппи Райта были женщины. Отсюда и ясность его воспоминаний определённо самого невероятного периода во всемирной истории, ядро, которого в британской культуре, думаю, составляло всего каких–нибудь пять сотен человек, и Таппи Райт был в эпицентре этого кратковременного вихря, который изменил мир. Эту книгу будешь читать и перечитывать, часто возвращаясь к уже прочитанному.
Первая часть книги Л.Млечина «Алиби для великой певицы» (из серии книг «Супершпионки XX века») посвящена загадочной судьбе знаменитой русской певицы Надежды Плевицкой. Будучи женой одного из руководителей белогвардейской эмиграции, она успешно работала на советскую разведку.Любовь и шпионаж — главная тема второй части книги. Она повествует о трагической судьбе немецкой женщины, которая ради любимого человека пошла на предательство, была осуждена и до сих пор находится в заключении в ФРГ.
Театральный путь Алексея Владимировича Бородина начинался с роли Ивана-царевича в школьном спектакле в Шанхае. И куда только не заносила его Мельпомена: от Кирова до Рейкьявика! Но главное – РАМТ. Бородин руководит им тридцать семь лет. За это время поменялись общественный строй, герб, флаг, название страны, площади и самого театра. А Российский академический молодежный остается собой, неизменна любовь к нему зрителей всех возрастов, и это личная заслуга автора книги. Жанры под ее обложкой сосуществуют свободно – как под крышей РАМТа.
Перед вами необычайно смешные мемуары Дженни Лоусон, автора бестселлера «Безумно счастливые», которую называют одной из самых остроумных писательниц нашего поколения. В этой книге она признается в темных, неловких моментах своей жизни, с неприличной открытостью и юмором переживая их вновь, и показывает, что именно они заложили основы ее характера и сделали неповторимой. Писательское творчество Дженни Лоусон заставило миллионы людей по всему миру смеяться до слез и принесло писательнице немыслимое количество наград.