Крушение пьедестала. Штрихи к портрету М.С. Горбачева - [73]

Видимо, этот психологический парадокс кроется во многих из нас. И только экстремальная ситуация отрезвляет людей, и они прозревают. Но это из области размышлений. А в прошлом на встречах в аэропорту всегда говорили только об удачном визите, о том, как нам удалось ловко решить многие вопросы, которые предшественники не могли осилить годами.

Ездили Горбачевы с официальными визитами и в бывшие социалистические страны. Их принимали руководители государств и партий, старые друзья Михаила Сергеевича, с которыми он был связан многими годами работы — Я. Кадар, Э. Хоннекер, В. Ярузельский, Г. Гусак, Т. Живков, Н. Чаушеску. Я знал, как доверительно и сколь по-дружески они в прошлом общались, часто переговаривались по телефону, направляли поздравления и подарки друг другу по поводу тех или иных событий, в том числе личного характера. Мне всегда казалось, что приход М. С. Горбачева хотя несколько и озадачил кого-то из них, но, зная давно Михаила Сергеевича, они поначалу поддерживали его линию, много сделав для популяризации генсека КПСС в своих странах.

Дружили, естественно, не только лидеры наших стран. Десятки, сотни тысяч советских людей имели братские отношения с жителями восточноевропейских государств. У нас был единый оборонный союз, взаимосвязанная экономика, надежные отношения между городами и предприятиями. Поэтому приезды М. С. Горбачева в эти страны хорошо организовывались и успешно проводились. Михаил Сергеевич и его супруга не раз говорили о трогательном приеме, горячих встречах.

— Ты знаешь, я такой встречи еще не видел, — говорил он после поездок.  — Вышла вся страна. Люди готовы были нести нас на руках…

Я представлял, как ликующие массы народа, воздев руки к небу, несут Михаила Сергеевича и Раису Максимовну. И они плывут над головами бесконечного потока людей вдоль улиц городов и сел, указывая гражданам мира путь в светлое будущее.

— А к чему вы их призывали? — любопытствую я.

— Как к чему? Естественно, к перестройке.

— И как они ее собираются делать?

— Это их суверенное право. А потом пусть смотрят на нас.

— Вот это правильно, это мудро, — соглашаюсь я.

— Действительно, ведь есть на что посмотреть…

— Не все, конечно, и у нас доработано, но процесс пошел. И им нечего в хвосте плестись. Разве я не вижу, что не всем нравятся мои начинания?

М. С. Горбачев предполагал осуществить грандиозные перемены не только в Советском Союзе, но и во всем социалистическом содружестве, заставить весь мир думать по-новому, хотя народы пока об этом не знали.

Во время поездки в Румынию у Горбачева с Чаушеску в одной из частных встреч, в которых участвовали и супруги, состоялся весьма важный и жесткий разговор, смысл которого состоял в том, что можно, конечно, менять политический курс, но делать это надо прежде в своей стране, да и то хотя бы поставив в известность о целях новаций, и уж во всяком случае не подбивать на это другие народы. А потом не Румыния и ГДР были инициаторами создания государств социалистической ориентации, а Советский Союз. Именно ему в послевоенные годы нужен был буфер между Западом и Востоком, именно ему требовались армии, базы и т.  п. , чтобы выдержать напор Запада в период холодной войны.

Приблизительно так об этом вечере рассказывал М. С. Горбачев. В общем разговор был откровенный, и он, видимо, состоялся в таком духе со многими лидерами восточноевропейских стран. Но в ту пору была эйфория успеха. И М. С. Горбачев, вдохновленный идеей перестройки, сеял семена перемен у соседей, не думая о скорой жатве.

Результаты не заставили себя долго ждать. В одной за другой странах Восточной Европы в конце 80-х годов происходили «бархатные революции», устранявшие партии, все сложившиеся структуры управления от власти. Последней была ГДР. В Берлине Горбачевы приветствовали многотысячные колонны демонстрантов и, по существу, содействовали созданию ситуации, способствующей развалу этого государства, слиянию его с ФРГ. По мнению специалистов, из всего этого Советский Союз не извлек никаких выгод и даже не позаботился о сохранении советской собственности в ГДР. Конечно же, сохранять разделенным немецкое государство далее было трудно, но и игнорировать многие наши интересы при объединении его не годилось. Советские люди это понимали и писали огромное количество писем в ЦК, спрашивая об условиях вывода войск.

Событием, потрясшим и испугавшим Горбачевых, была смерть Чаушеску и его супруги. Это шокировало супругов. Я уже говорил, что М. С. Горбачев все чаще стал пересаживаться в бронированный «ЗИЛ», резко усилил и ужесточил охрану, поднял оплату всем, кто его окружал и охранял, увеличил численность работников безопасности. Но это вряд ли играло особую роль, ибо, повысив зарплату одному, тотчас же обижали другого, кто хотя и не был на глазах президента, но обеспечивал успех прочих служб.

События в соседних странах развивались столь быстро и бурно, что скоро друзья Горбачева по коммунистическому движению, его личные добрые товарищи оказались в опале, без работы, а многих ждал суд. И самое трагичное состояло в том, что генсек никому не протянул руку помощи, не встал на защиту тех, кто оказался в трудном положении. Это беспокоило многих. Вместе с лидерами государств содружества оказались в незавидном положении военные, сотрудники разведок, которые многое сделали, в том числе и для нашей безопасности, партийные руководители, министры, директора крупных предприятий. Большинство из них учились у нас, были искренними друзьями, и предать их значило не только отречься от друзей, но и от принципов порядочности. Никогда в прошлом ни мы, и уж во всяком случае американцы так не поступали со своими друзьями. Они вывозили своих друзей из самых горячих точек, рискуя многим, но считали делать это своим долгом, ибо в будущем больше никто и никогда не будет сотрудничать с теми, кто бросил товарищей в трудный для них час. И это не только партийная мораль и этика. Это мораль здравомыслия.