Крушение пьедестала. Штрихи к портрету М.С. Горбачева - [72]

— Обед был по нашим меркам без излишеств, но достаточным. Закуска состояла из лососины, омара и лопушка салата, с различными приправами. Затем подали филе телятины, нарезанное небольшими порциями, и несколько долек фруктов. К закуске и мясу подавали легкое белое вино. А к мороженому и кофе — шампанское. Соседи по столу, очень приятные люди, рассказывали, что для американцев важно быть в хорошей спортивной форме и не полнеть. Действительно, все они были достаточно подтянутыми и стройными. Президент Рейган и генсек Горбачев обменялись речами, и все подняли бокалы и аплодировали выступлениям.

Обед продолжался недолго. За стенами зала играла музыка, и все скоро потянулись в холл. Там уже слышались веселые и громкие голоса. Все подходили друг к другу и дружески здоровались, почему-то непрерывно широко улыбаясь. Вино кружило голову и создавало доброе настроение. Затем в небольшом зале Вэн Клайберн дал концерт, исполнив интермеццо Брамса, этюды Рахманинова, произведения Шумана, Листа, Дебюсси. Все это он заключил «Подмосковными вечерами», и успех был полный.

Перед отъездом Горбачев также давал обед в нашем посольстве. Собрались наиболее известные люди Америки, приехавшие для этого даже из Калифорнии, других дальних штатов. Мы были верны своим традициям. На столе была водка. Официанты разносили икру, накладывая ее ложками из серебряных икорниц. Гости, не распробовав сразу икру, просили повторно продегустировать. Видимо, отечественная икра чем-то сильно отличалась от местной. Им очень нравился наш черный хлеб, и они на этот раз не щадили свои фигуры. Затем подана была малосольная рыба: лососина, семга, осетрина горячего копчения. Затем шли жульены из грибов и крабов, закуски из мяса. Гости оценили водку, и многие остались довольны ее качеством. Хотя по этому поводу, видимо, были сомнения, и по одной рюмке судить о достоинстве напитка кое-кто не брался и вновь и вновь продолжал дегустацию.

Затем подали на выбор уху, борщок, бульон. После этого на столе появились форель, горячий ростбиф и уж только потом — пирожные, мороженое, шоколадные конфеты, вина, шампанское, кофе, коньяк.

Мне было приятно смотреть на гостей, которым явно нравилась наша кухня, хотя это, конечно, и нарушало правила диеты. Все сидели за столами на американский манер — мужья и жены отдельно. И лишь Рейган и Горбачев сидели вместе с женами за столом, как бы у нас сказали, президиума.

Во время обеда звучала музыка, а Е. Образцова даже спела, что было высоко оценено гостями. За хорошими напитками и кофе все засиделись. Велся интересный, часто шутливый разговор, обмен мнениями. Все развеселились так, что выступления артистов были не всегда слышны. Чтобы закончить рассказ об этой поездке, коротко скажу, что в заключение состоялась пресс-конференция в нашем новом посольстве, в которое официально американская сторона так и не разрешила въехать. На ней Горбачев подвел итоги визита, ответил на многочисленные вопросы прессы. Через два часа делегация была в аэропорту. А затем трудная ночь перелета, посадка в Берлине, ознакомление глав государств — участников Варшавского Договора с результатами подписания документов и некоторыми моментами переговоров с Рейганом.

Обычно при возвращении в страну Горбачевы приглашали к себе в салон основных сопровождающих лиц. Накрывались столы, наливалось в бокалы вино, в рюмки — армянский коньяк, любителям — виски. Поднимались тосты. Шли воспоминания о тех или иных эпизодах переговоров. Пили немного, иногда просто чокались. Все были слишком измотаны, невыспавшиеся, травмированные разницей во времени, сменой часовых поясов. Впрочем, когда возвращались из европейских стран, за столом дело шло веселее. Редко на таких встречах Михаил Сергеевич вновь и вновь не возвращался к периоду, когда он боролся за восхождение на пьедестал генсека, и упоминал обидчиков, которые мешали этому. Несколько человек до сих пор вызывают у него аллергию.

…И вот опять Внуково. Встречают все те же лица; радостные улыбки, поздравления, каждому хочется сказать, что он видел по телевидению и как все прошло удачно. У нас все-таки добрые люди и не хотят огорчать, говорить, что они просто не понимают тот или иной шаг, последствия которого сомнительны. Безраздельная власть первых лиц приучила их только подчиняться и хвалить.

Я часто думал, почему они так себя ведут, ведь в беседах между собой они во многих действиях генсека сомневаются, считают его шаги опрометчивыми. Иногда мне это напоминало рассказ Александра Яшина, в котором говорилось, как несколько колхозных коммунистов пришли на партийное собрание и пока ждали, когда наберется кворум, говорили, что в хозяйстве тяжелое положение, плохо с кормами, мало собрали зерна и если сдадут что-то сверх плана, то придется скотину пускать под нож, что подорвет основы развития хозяйства в следующем году. Это была откровенная беседа людей, озабоченных положением дел в колхозе. Но вот открылось собрание, и те же люди, поднимаясь на трибуну, начали говорить, что сверхплановая сдача продукции — почетный долг перед Родиной и колхоз должен исполнить его, сдав больше зерна государству.