Крушение пьедестала. Штрихи к портрету М.С. Горбачева - [139]

Зал полон — депутаты, гости, пресса. Смотрю я на избранников нового созыва и чувствую, что кончилась прежняя спячка на заседаниях. Теперь не вздремнешь. Здесь уже депутаты кучкуются, уточняют стратегию, распределяют силы. В депутациях идет своя работа. Прибалты решились на открытый «бунт». Первые секретари жалуются: у нас тут неуправляемые имеются. Дома молчали, а здесь дерзят, свою линию гнут. Народу прибавляется, огромный зал, как муравейник. В первых рядах, где сидят москвичи, ленинградцы, собирается особенно много депутатов из всех областей страны. Там идет работа по тактике обсуждения вопросов, хотя все давно ими обговорено и уточнено.

Накануне открытия съезда состоялось заседание так называемой партийной группы депутатов. Вел его Горбачев, и проходило оно крайне сложно. Среди коммунистов тоже различные настроения и мнения. Трудно выработать единый подход к избранию президиума, других руководящих органов съезда. Раньше активно в этом помогали оргпартотдел ЦК, а сейчас его работники держатся осторожно, боясь, что их обвинят в давлении на депутатов. После слов Горбачева на Пленуме о командных функциях аппарата все запуганы и предпочитают лучше не сделать, чем сделать.

Интересная получилась, кстати сказать, картина. Десятилетиями Политбюро и Секретариат ЦК считали работников аппарата своим приводным ремнем, особенно когда дело касалось местных партийных органов, а теперь его стали обвинять в превышении власти. М. С. Горбачев сам неоднократно поручал работникам отделов держать под контролем работу партийных комитетов, чаще выезжать в районы, области, края и республики для проведения линии ЦК. В аппарате даже специально существовала должность инструктора, в обязанности которого входил инструктаж деятельности партийных организаций и комитетов. Теперь этих работников третировали, критиковали, запрещали делать то, что прежде входило в круг их задач. Люди от удивления и растерянности только пожимали плечами, видя, как быстро вина Политбюро переложена на стрелочников партийного аппарата.

…И вот съезд открыт. Рассматриваются организационные, процедурные вопросы. И с первых минут начинается борьба. На трибуне депутат В. Ф. Толпежников, заведующий кабинетом 1-й Рижской городской клинической больницы «Скорой медицинской помощи». Он просит сообщить во всеуслышание, кто отдал приказ об избиении мирных демонстрантов в городе Тбилиси 9 апреля 1989 года, а также предлагает почтить память погибших. Словно искра сверкнула в бензиновых парах и взорвала съезд. В зале шум, аплодисменты, выкрики. Атмосфера раскалена с первой минуты. Врач знает, что делает, спокойствие и рассудительность покидают многих депутатов. К микрофонам очередь. Каждый хочет высказать свое мнение, появиться на телеэкране, чтобы избиратели видели: они не ошиблись в выборе — вот как их депутат борется за правое дело.

Москвичи особенно активны, но им достается от других депутатов. Москву не любят многие за ее сытость, ухоженность, за неплохое снабжение товарами по сравнению с другими городами. Сформирована межрегиональная группа — центр руководства оппозиционных сил. В общем, борьба разворачивается настоящая, активная, едва не доходит до рукопашной схватки. И оскорбительных эпитетов предостаточно. Идут нападки на партию, партаппарат, армию, КГБ. Особая тема — привилегии номенклатуры. Нападки-то есть, но многое извращено и неверно. А отвечать на критику некому. Пытаются депутаты-коммунисты пробиться к микрофону, но до них очередь не доходит. Да и говорят они блекло, неуверенно. Только несколько женщин, возмущенных откровенной ложью, выступили искренне и мощно, особо не выбирая слов.

Нападки идут на партию, видимо, важной целью была и армия. В зале с подачи Толпежникова разыгрывается сценарий по обвинению солдат, офицеров, генералов в разгоне демонстрации в Тбилиси и жертвах среди мирных граждан. Требуют объяснения военачальников, руководства Грузии. Зал то и дело встает, почитая память погибших в разных районах страны. Я смотрел на происходящее и думал: почему упрекают военных? Почему унижают тех, кто исполнял приказ? Разве солдаты виноваты, что их послали в Афганистан, разве это добровольное желание — разгонять демонстрацию в Тбилиси? Может быть, ошибаюсь, но у меня свой взгляд на эту проблему. И его я изложил Горбачеву.

Когда с участием военных произошли события в Тбилиси, по каким-то причинам погибли мирные люди, надо было обо всем правдиво сказать народу. О событиях тех дней все знал М. С. Горбачев: в стране никогда и ничего не происходило без того, чтобы генсек не был бы информирован своевременно, где бы он ни находился —¹ в столице или тридевятом царстве, в тридесятом государстве.

Это касается и положения, сложившегося в апреле 1989 года в Грузии. Дни эти остались в памяти, 2 апреля М. С. Горбачев вылетел на Кубу, выполняя обещание посетить остров Свободы. Намеченная ранее поездка генсека туда не состоялась из-за катастрофического землетрясения, разразившегося в Армении. И вот теперь он прибыл для встречи с Ф. Кастро и кубинцами. Визит прошел сравнительно успешно, хотя и были щекотливые моменты в связи с тем, что Советский Союз втягивался в перестройку, конечные цели которой были не совсем понятны не только советским людям, но и кубинцам.