Крушение надежд - [40]

В Варне нас встретил друг Влатко, доктор Желью Желев с женой. Он травматолог, доцент в институте в Пловдиве. Его жену зовут Ваня, она тоже доктор, лабораторный специалист. Они приехали, чтобы провести с нами неделю на курорте. Желыо преподнес мне большой букет южных роз с одуряющим ароматом. На их «Москвиче» мы поехали в Слынчев бряг, что означает — Солнечный берег. Там, на самом берегу Черного моря, много высоких отелей, построенных в стиле модерн. А перед отелями широкий песчаный пляж с множеством разноцветных зонтиков от солнца. Окна нашей комнаты смотрят прямо на море, постоянно слышен мягкий шорох волн, в окно с балкона врываются морской бриз и потрясающе насыщенный запах южных растений. Комната очень хорошая, красиво обставлена, при ней большая ванная и туалет. Погода чудесная, хотя уже вечер, но еще очень тепло.

Я сделала перерыв, заканчиваю это письмо уже поздно. Мы вернулись из ресторана, и я пишу под свежим впечатлением. Как только мы успели принять с дороги душ, Желевы повели нас в ресторан «Водяная мельница». Я надела свое пестрое шелковое платье с глубоким вырезом и ожерелье, подарок Августы. По-моему, выглядела хорошо, Влатко понравилась. У ресторана стоит старая мельница с водяным колесом, к ней пристроен большой и красивый открытый зал, так что со всех сторон продувает бриз. Везде полно курортников-болгар, все веселые, счастливые. Много женщин в летних брюках, а есть и в мини-юбках намного выше колен. Такого я у нас еще Не видала. Вообще, народ тут очень отличается от нашего, всегда сумрачного, чопорного и скучного. Но, кажется, самый веселый из всех — это наш друг доктор Желью. Он постоянно шутит и смеется. По-русски он и его жена говорят хорошо, учили язык в школе.

Праздничный ужин был шикарный, мы пили французское вино, меню с большим выбором: много прекрасных овощей, шашлыки, форели. Мы много танцевали, я — с Влатко, а Желью — с Ваней, потом мы поменялись партнерами. Потом меня еще приглашали танцевать какие-то болгары. Они уже танцуют новый модный танец «рок-н-ролл», который американцы привезли с собой на Олимпиаду в Мельбурн. Танец очень динамичный. Мы тоже попробовали. Я слегка опьянела от вина, веселья и танцев. И Влатко и Желью были тоже пьяные. Теперь Влатко свалился спать, а я решила перед сном написать вам.

Обнимаю и целую вас, моих самых любимых и самых дорогих. Я очень счастлива с Влатко.

* * *

Лиля едва успела дописать письмо, как Влатко подкрался к ней сзади, обхватил, стал целовать в шею, в ушко, гладить груди и ласкать соски. Лиля засмеялась, поддаваясь:

— Влатко, ты пьяный.

Он все гладил и гладил, и Лиля задышала часто-часто, разгораясь. Он скользнул руками под халат и гладил нежную кожу бедер, добираясь до нежных волос на лобке. И в Лиле заговорил бессознательный язык тела — выгнутая аркой напряженная спина, жадный взгляд… Она раздвинула ноги, застонала и сдернула с себя ночной халат:

— Влатко, ты пьяный, и я такая пьяная… Влатко, я хочу… скорей, скорей!..

В эту их первую «заграничную ночь» загорелся такой пожар желания и забил такой каскад сладостных ласк, каких еще никогда не было. На болгарском курорте, вблизи шумящего за окном Черного моря, к ним пришла страсть. Лиля то билась под Влатко, обхватив его ногами, то садилась верхом, раскачивалась, вжимая в себя, содрогалась, стонала от наслаждения:

— Еще, еще, Влатко… Я чувствую, чувствую это!.. Ой, как сладко!.. Какой ты сильный, какой ты молодец!

Третье письмо Лили

Мои самые-самые любимые мама и папа!

Я все больше скучаю о вас, но мне так хочется, чтобы вы знали, как я счастлива с моим Влатко! Мы теперь каждое утро проводим вчетвером с Желью и Ваней на пляже. Песок изумительный, просто шелковый. А море еще более изумительное, выходить из него не хочется. Я уже обгорела на солнце, а Влатко не так, его кожа привыкла к южному солнцу.

Когда перегреемся, мы садимся под большие пестрые зонтики-тенты или идем на веранду ресторана в нашем отеле. Нам подают холодный болгарский суп таратор. Это густой йогурт, слегка разведенный водой со льдом. Болгары очень гордятся своим йогуртом, говорят, что такой есть только у них. В этот разведенный йогурт кладут мелко нарезанные огурцы, чеснок и грецкие орехи. Это очень освежает. На столах обязательно лежит тонко нарезанная луканка. Мы пьем пепси-колу и кока-колу и едим прекрасное мороженое. В Болгарии его называют «сладолед».

Потом мы отдыхаем на шезлонгах. Влатко с Желью вспоминают свои военные годы и говорят о международных делах, а я слушаю рассказы Вани о жизни в Болгарии. Из ее рассказов я понимаю, что хотя Болгария маленькая страна и во многом зависит от России, но людям в ней живется намного лучше, чем русским. Ваня жалуется, что стало трудней покупать мясо молодого барашка, и выпустили новое правило: один день в неделю заменять его курицей. Мы в Москве даже курицу редко можем купить. Ну, а уж молодую баранину или мясо видим совсем редко. Это еще в Москве, а в провинции и того бедней.

Этот курорт отличается от русских курортов и внешним видом людей, и большей свободой их поведения. Иногда проходят организованные группы советских туристов, у них строгое правило ходить только группами, под неусыпным наблюдением своих руководителей, ни с кем не общаться. Какая в советских людях сумрачность и отчужденность от окружающего мира!